Заложник страсти
Шрифт:
– Тонкая работа, правда?
– похвалилась Сафора, доставая из шкатулки отлитый из золота почти в настоящую величину... мужской член. Знаешь, что это?
– спросила она, лаская золотую поверхность так нежно, словно игрушка была настоящей.
Марко молчал, обливаясь холодным потом и боясь представить, что она собирается вытворить с этим приспособлением.
– Этому фаллосу - тысяча лет, если не больше, - продолжала Сафора, не дождавшись ответа. Пальцы ее ласкали древнюю реликвию, прохаживаясь по всей длине.
– Он
– Твои предки были такие же развратники, как ты?
– Скорее, это ты - развратник, - засмеялась она сладко и волнующе.
– Мои предки видели в этом символе вовсе не разврат. Они поклонялись ему, он был для них богом на земле - священным, прекрасным, трижды прекрасным...
– Я и говорю - развратники, - презрительно бросил Марко, пытаясь исподволь освободиться, но путы держали крепко.
– Как будто ты сам не поклоняешься ему, - прошептала Сафора, наклоняясь к пленнику и опаляя жарким дыханьем.
– Лучше выбрось эту мерзкую штуковину и сядь на меня, - посоветовал он.
– Будет больше удовольствия и пользы.
Она рассмеялась тихо и торжествующе, и одним гибким движением встала перед ним на колени, скользнув грудью по его груди быстро, как кошка. Марко невольно подался вперед, желая более ощутимых прикосновений, но она успела отпрянуть и засмеялась.
Она смеялась над ним!
– Это моя игра, Марко Капра, - произнесла она возле самого его уха, лизнув мочку.
– А тебе остается лишь подчиняться.
– Сафора, - хрипло произнес он, почти повисая на веревках, - если ты мне сейчас не дашь, я...
Она легко ударила его по губам:
– Грубым словам не место в постели новобрачных.
– Тогда не будем болтать, а просто поиграем в первую брачную ночь, - схитрил он.
– Отличная игра! Как это я раньше не догадалась устроить нечто подобное!
– она запрокинула голову, хохоча, и Марко понял, что муки этой ночи для него не закончились.
– Но ты прав, - она касалась его груди, плеч, живота кончиками пальцев, вызывая дрожь во всем теле, - этой ночью брак должен быть свершен.
– Согласен, так что не мучай меня больше!
– Не мучить?
– она лукаво улыбнулась.
– Неужели ты не видишь, что я уже на пределе?
– раньше он скорее откусил бы себе язык, чем стал молить женщину о любви. А сейчас умолял, и готов был на все, лишь бы она снизошла.
– Прямо-таки на пределе?
– она посмотрела на него из-под ресниц и хлопнула в ладоши.
Тут же раздалась тихая музыка - где-то совсем близко играли невидимые музыканты. Серебряный перезвон струн волнами заполнил комнату. И в такт этим волнам Сафора начала медленный, чувственный танец. Такого Марко никогда не приходилось видеть, и он смотрел во все глаза.
Тело женщины, стоявшей перед ним на коленях, изгибалось, как водные струи - она колыхала и крутила бедрами, словно уже насаживалась на мужской
– Тебе нравится?
– спросила она дразнящим голосом.
– Достаточно ли волнующе для первой ночи?
Но Марко уже не мог говорить, и только облизнул пересохшие губы.
– Что до меня, так я уже сгораю, - промурлыкала она, медленно снимая прозрачную безрукавку и отбрасывая ее в сторону.
Маленькие упругие груди закачались в ритме серебристой музыки, а Сафора уже стягивала штанишки, оставшись в одном лишь пояске из монет, прикрывавших мыском промежность спереди и глубокую линию между ягодицами.
– Так лучше, Марко?
– она повернулась спиной, вильнув бедрами и глядя через плечо.
– Подойди...
– только и смог вымолвить он, сам того не замечая, как вжимается членом в подушку.
– Смотрю, ты уже начал, - тихо засмеялась Сафора, показывая между белоснежных зубов кончик языка - это делало ее похожей на насмешливую змейку.
– Тогда и мне не надо медлить...
36
– Ты же хочешь этого?
– искушала Сафора, поводя бедрами, и каждое ее движение заставляло Марко судорожно дергаться ей навстречу.
– Хочешь или нет?
– дразнила она.
– Ну же, Марко, ты потерял дар речи?
– Да-а...
– выдохнул он, шаря глазами по ее телу, прикрытому лишь монетами.
– Как скажешь, - прошептала Сафора.
Прошептала вроде бы и покорно, но в глазах плясали тысячи огненных опасных огоньков.
Она подняла золотой фаллос, лаская его, касаясь им своей груди, шеи, губ, а потом облизнула, не сводя взгляда с Марко.
– Сейчас ты выглядишь, как полоумный, мой дорогой принц, - прошептала она, а у самой глаза горели безумным огнем.
– Но продолжай смотреть, твой взгляд возносит меня на небеса...
И она снова облизнула золотую головку, вызывающе причмокнув. А потом ее язычок, который Марко столько раз мечтал вырвать за ядовитость, заработал с таким проворством, что оставалось лишь замереть и мечтать, чтобы Сафора поработала с таким усердием не над золотой болванкой, а над его плотью.
Но Сафора не торопилась, и судя по лукавому взгляду - делала это намеренно, доводя пленника до сумасшествия, даже не прикасаясь к нему.
– Меня!.. Меня!..
– простонал Марко, прижимая подушку изо всех сил.
– Нет, лучше смотри, - вынесла она приговор, - остальное не так интересно.
– Мне интересно!
– заорал он.
– Будешь кричать, я остановлюсь, - пригрозила она ему, и угроза немедленно подействовала.
Марко в отчаянье закусил губу и снова застонал, когда Сафора развернулась к нему лицом и медленно ввела золотой член в свое лоно, а потом начала двигаться, сумрачно прикрывая глаза и томно вздыхая.