Заложники Света
Шрифт:
– Дорогая, – одной рукой аккуратно подобрав подол пурпурной тоги, чтобы не смять складки, Клавдий опустился рядом с сестрой, обняв ее. – Не надо плакать. Я найду тебе другую рабыню. Не хуже этой.
– Я не хочу другую, – прорыдала та, гремя своими бесчисленными жемчугами. – Мне нужна эта!
– Хорошо. – Тут же согласился брат – Найдем эту. Объявим вознаграждение в десять, нет двадцать тысяч сестерциев тому, кто ее приведет.
– А ее приведут?
– Конечно, глупышка.
– Но вдруг ее утащили демоны? – прекрасные миндалевидные глаза девушки снова заволокло слезами.
– Скорее
– Ты думаешь?
– Я уверен.
Катая в пальцах жемчужину, оброненную Лоллой, Арэлл смотрела на эту великолепную родственную пару и не знала удивляться ей или сердиться. Лицемерный, лживый, бессердечный Клавдий действительно любил свою легкомысленную, хитренькую, ленивую сестрицу. Дарил ей золотые безделушки, утешал и выполнял самые бессмысленные капризы. Нежные родственные чувства большая редкость среди императорских детей. Странное притяжение. Так же как пластинка желтого электрона, натертая шерстью, притягивает мелкий сор.
«Если бы он так же… нет, хотя бы вполовину, пытался понять мои чувства, мои желания…»
– Клавдий, прикажи, чтобы ее нашли.
– Конечно, дорогая Лоллия. Немедленно.
Он поцеловал сестру в покрасневший лоб, вытер слезы с ее щек, нежно пожал пухленькую ручку. Поднялся, незаметно пнул котенка, попавшегося под ноги, и кивнул Арэлл, приглашая следовать за собой. Когда она вышла из покоев Лоллы, жених стоял напротив барельефа, заложив руки за спину, и внимательно рассматривал морскую сцену сражения двух армий. Еще один памятник смерти. Два корабля, сцепившиеся абордажными крючьями, солдаты в слепой ярости пронзающие друг друга мечами, изрубленные тела, падающие за борт.
– Скорее всего, рабыню мы не вернем, – не глядя на элланку, произнес Клавдий. – Бедняжка.
Естественно, последнее высказывание относилось не к пропавшей девушке. Наследник искренне жалел сестру.
– Надо бы ее развлечь. Придумать что-нибудь легкое. Необременительное.
– Необременительное для кого? – ехидно поинтересовалась Арэлл.
Едкое замечание осталось без внимания. Судя по нахмуренному лбу лудия все его мысли были заняты предстоящим развлечением.
– Что ты скажешь о морском празднике? «Гиеронт» завтра выходит из верфи. Думаю, Лолле понравится, если это событие будет посвящено ей.
Элланка промолчала, прекрасно понимая, что ее мнение не имеет особой ценности.
– Представь – ночь, две дорожки огней, идущих к пристани, тишина. – Все больше воодушевляясь, Клавдий стал говорить громче, в движениях его появилась резкость и они лишились обычной округлой плавности. – Лолла идет по деревянному настилу и едва только вступает на борт, как вдруг вспыхивает свет. Весь корабль начинает светиться. Играет музыка. Воины начинают быть мечами о щиты. Великолепно, не правда ли?
«Гиеронт» был самым большим кораблем в рэймском флоте. Его строили целых три года по специальному заказу императора триста мастеров. Тридцать кают с потолками из кипарисового дерева, выложенные мозаикой. Несколько терм, сады, восемь башен на палубе. В носовой части – бассейн емкостью в двести двадцать пять ведер. И двадцать ярусов скамей для гребцов. Арэлл
– Дорогая, ты меня слышишь?
Оказывается, Клавдий уже минуту смотрит на нее, ожидая ответа.
– Да. Просто великолепно.
– Я тоже считаю, что это решение всех наших проблем.
– Неужели?! Всех проблем? А что с девушкой? Ты не будешь искать ее?
Жених помрачнел, как будто вспоминая о какой-то неприятной, но неизбежной обязанности.
– Ах, да. Хорошо, что ты напомнила. Надо уже покончить с этим. А ты будь добра, иди к себе и готовься к празднику.
– Как, позволь узнать?
Клавдий злорадно усмехнулся и бросил через плечо, удаляясь.
– Примерь другое выражение лица. Более любезное.
Машинально элланка взглянула на себя в отполированную до зеркального блеска настенную плиту – брови сурово сведены, у плотно сжатых губ строгие складки, глаза мрачные.
– Я и не хочу быть любезной. – Произнесла она вслух. Но улыбнуться все же постаралась. Получилось еще хуже. Лицемернее.
– Надоело, – решила Арэлл и пошла к себе.
Гай, встретил ее пристальным взглядом. Но, естественно, ничего не сказал.
– Завтра мы идем на праздник, посвященный лурии Лолле. – В голосе Арэлл прозвучала досада, но она не потрудилась ее скрыть. – Последнее время я занимаюсь исключительно тем, что присутствую на празднествах!
Последний пир, который давал сенатор Витрувий Анней в честь наследника и его невесты был просто чудовищным. Арэлл с содроганием вспоминала ящериц, облитых медом, павлиньи яйца, жареных улиток, огромного кабана, начиненного жареными дроздами, но особенно омерзителен был заяц, украшенный крыльями, изображающий Пегаса. Все это лежало на литых золотых и серебряных блюдах. И, пожалуй, поднять одно такое блюдо человек не смог бы в одиночку.
Смотреть на обжирающуюся знать было противно и элланка с трудом сдерживалась, чтобы не запустить чем-нибудь потяжелей в физиономию консула [18] Аврелиана, сидящего напротив. Он ел так, словно совершал общественно важное дело – нечто вроде заседания в сенате. Отдавался процессу насыщения со страстью, потел от усердия, сопел, чавкал и к тому же считал своим долгом развлекать соседку занимательной беседой. После этого обеда у нее на неделю пропал аппетит, а стоило закрыть глаза, как сразу же перед мысленным взором возникали жующие морды с лоснящимися щеками и маслеными губами.
И вот теперь предстояло пережить еще один праздник. Боги, дайте сил перенести его и не сделать какую-нибудь глупость.
На следующий день, едва только стемнело, Арэлл, одетая в новый хитон с золотым шитьем по краю и полупрозрачную паллу, полулежала в носилках рядом с Лоллой. Будущая золовка, почти не видимая в душном полумраке, ерзала от нетерпения на подушках, цепляясь своими жемчугами за одежду элланки и болтала без умолку. О том как она счастлива, какой у нее замечательный брат, и как приятно прокатиться ночью на корабле. Слушая легкомысленное трещание, Арэлл впала в легкое равнодушное оцепенение и с трудом подавляла нервную зевоту.