Заложники Света
Шрифт:
– Зачем ты это сделала?
– Я элланка, Гай. – С легкой улыбкой произнесла она, и ее плечи под его руками слегка качнулись. – У нас другие понятия о человеческом теле. Я совсем не понимаю Рэйм. Ваши женщины носят прозрачные флеранские ткани. Совершенно прозрачные.
– Но они не разъезжают голыми по улицам! – простонал он, изнемогая от желания надавать ей пощечин и одновременно накинуться с поцелуями.
– Лицемерные ханжи! – прошипела она сквозь сжатые зубы. – У вас нет ничего! Ни у кого из вас нет ничего! Даже
– Что ты хочешь сказать?! Кому и что ты хочешь доказать?!
– Отпусти, Гай, мне нужно тренироваться.
Арэлл вывернулась из его рук, снова взяла меч.
Со слов сына Ферста, преторианца Севера, Гай знал, что сенат бурлил и гудел, словно перепревшие помои под плотно закрытой крышкой.
– Какой позор! Распущенность! Безнравственность! – орал цензор Тремул Марций, содержатель публичного дома. – Эта особа не достойна чести быть невестой наследника!
– Глумление над семьей императора! Ни одна публичная девка не позволит себе такого!
– Лудий Клавдий, вы не можете жениться на ней. Она опозорила вас!
Клавдий сидел, нервно сжимая и разжимая кулаки, цвет его лица почти сравнялся с пурпурной полосой на подоле тоги.
– Я не могу идти против воли Повелителей. Верховный турвон назначил ее мне в жены.
– Она может остаться заложницей высокого происхождения, но никак не супругой.
– Но я получил ее как гарант мира с Эллидой.
– Она не может быть женой будущего императора! Это позор для империи.
– Лудий Клавдий, – нежно ворковал сенатор Теренций Кувр. – Вы так дорожите мнением народа. Что он скажет, если его императрицей станет распутная элланка. Вы потеряете уважение и любовь. Позор ляжет на всю семью.
Через полчаса воплей и стенаний сената Клавдий пробормотал:
– Да-да. Я понимаю… Но я не могу отослать ее назад!
Север, в лицах изображавший заседание, усмехнулся, заметив перекосившееся лицо сослуживца.
– Не волнуйся. Они ничего не сделают твоей драгоценной Арэлл. Поорут и успокоятся. Не будут же они вмешиваться в демоническую политику. Некросу наверняка все равно, в каком виде и куда она ездила. Друзлту, думаю, тоже. Он передал элланку, как подарок своему демоническому коллеге. Вряд ли тот откажется от него.
Гаю совсем не нравились эти разговоры о «подарках», но он понимал, что Север прав. И сейчас, глядя на Арэлл, чувствовал, как в нем поднимается свирепая ненависть ко всем, кто пытался претендовать на нее.
Дверь в тренировочный зал широко распахнулась. Преторианец проворно отшатнулся от девушки, повернулся к входящему, и с изумлением увидел Критобула. Атлет тяжело дышал, его шлем был сдвинут, плащ сбился на сторону.
– Император умер, – произнес он, глядя почему-то на Арэлл.
– Умер или убит? – уточнила она невозмутимо.
– Когда?! – спросил Гай, ощущая в себе странное спокойствие.
– Я только что
– Клавдий знает? – перебила его элланка.
– Нет. Пока нет.
Арэлл оттолкнула Критобула, загораживающего выход, и бросилась из комнаты. Преторианцы поспешили следом за ней.
Атлет оказался прав, крови было много.
Любимые перепелки императора метались в своих клетках, натыкаясь на прутья. На полу валялось рассыпанное просо и пестрые перья.
Император лежал в ванной. В бурой воде, на которой плавали лепестки роз. Белые руки Транквилла все еще цеплялись за мраморные бортики. Сведенные судорогой пальцы унизаны тяжелыми перстнями. Голова, по шею торчащая из воды, была откровенно страшной. Зубы оскалены, мокрые жидкие волосы прилипли к широкому бугристому лбу.
– Зарезали в ванной, – пробормотал Критобул. Друзья давно привыкли к тому, что он озвучивает вслух очевидные вещи.
Арэлл, отвернувшаяся, было, на мгновение, зажав рот обеими руками, теперь снова смотрела на мертвого императора. Пристально, не отводя взгляда, сурово сжав губы.
– Это наши. Больше некому, – продолжал бормотать атлет за спиной Гая. – Посмотри, что в соседней комнате.
Соседняя комната была забрызгана черным. Густые капли медленно стекали по пурпурным прожилкам на белых стенах, лениво плюхались в грязные лужицы на полу. Впитывались в алые ковры. Черное на красном. Это было даже красиво.
Посреди комнаты на разодранных золотых подушках валялась мертвая демоница. С перерезанным горлом. Нет, с разорванным. Гай содрогнулся от брезгливого отвращения, рассмотрев подробности. Ее тело осталось человеческим – смуглым, гладким, блестящим от ароматического масла. А вот некогда красивое лицо превратилось в звериную морду с хищно приоткрытой пастью. Длинный красный язык свисал между белых острых зубов, остекленевшие желтые глаза чуть поблескивали из-за полуприкрытых век. Нежные девичьи руки заканчивались когтистыми лапами. Ими она и разодрала свое горло. Как будто задыхалась. Металась по комнате, натыкаясь на стены, оставляя на них кровавые следы. Упала, проползла несколько шагов, ткнулась головой в подушки. Наверное, выла и шипела. Человеческие звуки это горло, конечно, не могло издавать.
Гаю не было ее жаль. Испытывать сочувствие к демону. Что за бред! Проще пожалеть императора. Но раньше кошка была красива. А Транквилл оставался мерзким стариком и при жизни и после смерти.
– Как ее убили? – тихо спросила Арэлл.
Преторианец почувствовал подступающее раздражение. Похоже, элланку не интересовало ничего, кроме способов убийства демонов.
Осторожно ступая по заляпанному кровью полу, Критобул подошел к трупу. Наклонился.
– Стигийский сфинкс, – произнес он внушительно.