Заложники
Шрифт:
– Так что же делать?
– Ничего. Сиди и не рыпайся. Ни Зэфа, ни Костяя ты с сегодняшнего дня знать не знаешь, все понял?
– Понял, батя.
– Вот так. И не паникуй раньше времени, я обязательно что-нибудь придумаю.
Отключив телефон, Черкизов поднялся из-за стола, сосредоточенно начал мерить баньку шагами.
– Что-нибудь случилось, Евгений Михайлович?
– Плюснин поднял взгляд.
– Как тебе сказать… - Черкизов невидяще взглянул на партнера по шахматам, нервно облизнул верхнюю губу.
– Кое-что действительно случилось.
–
– Помочь?
– Черкизов нервно усмехнулся.
– А что… Возможно, и поможешь.
Все получилось само собой. План еще только созревал в голове, но тело уже действовало. Неспешно приблизившись к стене, бизнесмен снял с гвоздя ружье, все с той же медлительностью вернулся к столу.
– Евгений Михайлович!…
– Нет, Матвей. Сегодня ты проиграл по всем статьям, уж извини… - Черкизов коротко взмахнул ружьем. Отпрянув, водитель успел чуть поворотить голову, но приклад все-таки достал его. Опрокинувшись вместе с табуретом, Плюснин со стоном рухнул на пол.
– Вот так, Матвей… А я, с твоего разрешения, кое-кому звякну.
– Глядя на лежащего Плюснина, Черкизов быстро набрал нужный номер.
– Малыш?… Да, это я. Слушай меня внимательно. Я все в той же берлоге, но тут нарисовалась одна проблемка. Короче, нужны твои ребятки. Хватайте стволы и махом сюда… Что? Всю бригаду бери, олух! Разбор намечается непростой. Словом, чтобы через полчаса все были здесь. Встречу сам…
Время тянулось медленно, но Черкизов использовал его с толком. Связал стонущего Матвея, дверь избушки подпер березовым поленом. А вскоре послышалось и долгожданное урчание двигателей. В сгустившейся вечерней мгле Евгений Михайлович вышел к калитке и крепко пожал руку подъехавшему начальнику охраны. Следом за Малышом из двух прикативших машин высыпало еще человек восемь. Вооружение главным образом состояло из помповушек и автоматов Калашникова.
– Пока есть время, размещай ребяток.
– Черкизов кивнул в сторону баньки и заснеженной теплички.
– Думаю, соперников будет немного. Всего-то человека три-четыре.
– Оружие?
– А черт их знает! Само собой, пистолетики они, конечно, прихватят, но против автоматов это ерунда. Главное - застать их врасплох. Кого-нибудь оставь на улочке, остальные встретят их здесь.
– Это что же, те самые чувачки из «Кандагара»?
– А ты никак боишься?
Малыш сумрачно покачал головой, оценивающе оглянулся на своих парней.
– Да нет, если начнем первыми, может, и подфартит.
– Уж ты постарайся, дружок.
– Черкизов смерил Малыша оценивающим взглядом.
– В противном случае сам знаешь, чем это может кончиться.
Начальник охраны хмуро кивнул.
– Ну все, действуй, а я вызваниваю наших соколиков.
– Евгений Михайлович вновь взялся за телефон.
Ждать долго не пришлось. Уже после второго гудка ему ответил Харитонов.
– Дмитрий? Это Черкизов! Да, на нас только что напали… Обстреляли прямо с улицы. Матвея тяжело ранили. Чую, кто-то надоумил их об отце девушки… Нет, пока живой. Хорошо, ружьецо под рукой было, - отпугнули.
Прикрыв глаза ладонью, Черкизов выслушал ответ Дмитрия. Видимо, ответили ему должным образом, потому что, отключив трубку, Евгений Михайлович улыбнулся своему подчиненному.
– Ну вот, Малыш, а ты боялся! Скоро подъедут, и судя по всему - всего двое. Ребятки они, конечно, крепкие, но и твои бойцы, чай, не лыком шиты.
– Ну, если двое, это еще ничего.
– Начохраны оглядел свою дружину, поморщившись, кивнул.
– Думаю, сдюжим…
Команда была в полном сборе. На заднем сиденье машины расположились Мишаня с Юриком, возле Стаса с перевязанной головой устроился Маратик. Долго задерживаться в больнице он не собирался с самого начала, а узнав про аврал в офисе, тут же ударился в бега. Конечно, грех было брать с собой недолеченного бойца, но, только раз заглянув в глаза коллеги, Стас проглотил все свои возражения. Уж кому-кому, а Маратику, в одночасье угодившему на больничную койку, да еще лишившемуся оружия с удостоверением, было за что поквитаться с нынешним противником.
– Этого Костяя сейчас Кравченко обрабатывает, - возбужденно рассказывал Юрик Пусвацет.
– Судя по всему, осерчал наш полканчик. Я думал, из трубки искры посыпятся.
– Он потому осерчал, - хмыкнул Мишаня, - что понимает: кроме шестерок вроде Костяя никого мы толком не зацепим. Статистика-то аховая. Заявлений изнасилованные обычно не пишут, от судебных процессов наотрез отказываются. А если говорить о зарубежных борделях, то тут ситуация и вовсе скользкая. Те, кто оттуда возвращаются, радуются, что живы остались, и никому ни о чем ни гугу, а кто не возвращается, от тех, ясен пень, никаких показаний уже не добьешься.
– А я так понял, что Кравченко кого-то из своих пытается на крюк подцепить. Из тех, значит, что над фирмешками этими крышует.
– Никого он не подцепит!
– Мишаня зло отмахнулся.
– Если этот Альбертик даже москвичей подлечивает, никто к нему и близко не сунется.
– Интересное кино! А мы, по-твоему, куда едем?
– Туда и едем, где крылышки соловушкам подрезают. Сегодня возьмем этого выродка, а завтра нам самим врежут по кумполу.
– Каким это образом?
– Да таким - поснимают всю команду Кравченко к чертовой матери, и аллес! А с мелкотой вроде нас и вовсе пришлют из столицы каких-нибудь гестаповцев разбираться.
– Пусть только сунутся!
– зло проворчал Юрик.
– Уж мы их тут встретим!
– Хрена ты встретишь! Особенно если каких-нибудь грушников подключат. Ты и знать не узнаешь, когда эти красавцы здесь объявятся. А им скажут, что ты предатель ссученный и уже лет десять кряду торгуешь налево секретами родины… - Мишаня тряхнул головой.
– Нет, ребятки, нюхом чую, лезем мы головой в петлю!