Заложники
Шрифт:
Собрав с пола автоматы, Лосев брезгливо сложил их возле печки. Попутно полоснул ножом по веревкам, стягивающим руки и ноги Плюснина. Матвей тут же по-змеиному зашевелился, с ожесточением выдернул изо рта кляп. Дмитрий в свою очередь взял лежащую на столе рацию, перещелкнул тумблером.
– Маркелыч? У нас полный ажур! Как у тебя?
Немедленно ожив, рация голосом Сереги просипела:
– Нормально, Димон! Как вы в баньку зашли, они тут же и повылазили изо всех щелей. Аж пятеро гавриков. Лежал тут и разглядывал их в свой приборчик. Ну а как время подошло, я их и сделал. Считай,
– Молоток! И по времени точно угадал. На всякий случай все же посматривай там.
– Присмотрю, не боись!…
– Вот так.
– Дмитрий подмигнул Черкизову.
– Ты нам поверил, решил, что вдвоем приедем, а мы еще третьего прихватили. С прибором ночного видения и снайперкой. Маловато, конечно, но на твоих шакалов хватило. Чего заерзал? Надеюсь, ампулы с ядом в воротнике нет?
– Да он и без яда, похоже, отходит, - проворчал Тимофей.
– Мое лезвие ему аккурат в почку вошло. И артерию какую-нибудь перерезало. Вон как кровь-то хлещет. Если не оказать помощи, как пить дать помрет.
– Что ж, может, оно и к лучшему.
– Дмитрий страдальчески скривился.
– Вот теперь, Евгений Михайлович, я буду с тобой совершенно откровенен. Я ведь знаю твои позиции. И знаю, что засадить такого туза нам бы вряд ли удалось. А потому уж не серчай за такое бездушие. Честное слово, для людей будет только лучше, если тебя не станет.
– Ничего!
– проскрипел Черкизов.
– И твой черед скоро придет.
– Придет, конечно, а как же иначе! Только вот на том свете мы вряд ли свидимся. Или не веришь в ад? По глазам вижу - не веришь. А ведь он есть, Евгений Михайлович. Может, не такой, как в хрестоматийном Писании, но есть. Иначе бы и про отмщение в Библии не писалось. А тебе по твоим делишкам место отведут именно там. И срок отмерят наверняка немалый.
– Дмитрий пожал плечами.
– Нельзя ставить себя выше людей. Грех это, Евгений Михайлович. Вот и нас ты за дурачков держал, зазвал на расправу, как баранов. А мы тебя взяли и раскусили. Пусть поздновато, но сообразили, с кем нас свела судьба. И подыграли твоему спектаклю. По-моему, вышло неплохо. Кстати, в вашем долбаном профилактории наши парни тоже успели побывать. Так что накрылся твой бизнес, Евгений Михайлович. И людишки сгорели. Кузьменко с Альбертиком уже на том свете, Костяй у нас, санитары повязаны, разве что Зэфа еще не взяли.
– И не возьмете!
– Физиономия Черкизова перекривилась.
– Псы шелудивые! Сявки!
– Псы шелудивые под заборами умирают. А ты, чувствую, там сегодня и окажешься. Во всяком случае, здесь мы тебя не оставим.
– Харитонов поиграл желваками.
– Вот и подумай - кто здесь пес, а кто человек.
Не выдержав, подал голос Матвей:
– Что с Машей? Ее нашли?
Дмитрий повернул голову. По взгляду Плюснина было видно, что он готов услышать самое худшее. Оно и понятно - натерпелся мужик за эти дни, хлебнул горюшка. И передумал, должно быть, самого разного.
– Порядок, Матвей. Дома твоя Маша. Жива и здорова.
– Он вздохнул.
– Насколько, конечно, можно быть здоровой после подобной встряски.
Обхватив лицо ладонями, Плюснин зарыдал. Картинка
– Хлебни, браток. Легче будет. Главное, все страшное позади. И дочка твоя оживет, никуда не денется. Главное теперь - не ругать девку. Ее сейчас отогреть надо. Все равно как ледышку…
– Что, смешно?
– Дмитрий взглянул на ощерившегося Черкизова.
– Только ведь смешного тут мало. А если тебя смех разбирает, так это ведь прежде всего твоя беда. Твоя и твоего сыночка.
По смятению, отразившемуся в глазах раненого, Дмитрий понял, что пора приступать к завершающей части беседы.
– Западных партнеров, покупавших товар Альбертика, мы вычислим, это не так уж трудно. Сейчас нас больше интересует Зэф. В твоих силах помочь нам найти его.
– Какого дьявола я буду вам помогать?
– А ты еще не понял?
– Дмитрий хищно улыбнулся. И по дрогнувшим губам Черкизова увидел, что тот все понял.
– Да, да, Евгений Михайлович, речь идет именно о твоем сыне. Ты же бизнесмен, и что такое торг - знаешь.
– Вы не тронете его! Формально он чист.
– Формально, может, и чист, но ведь разговор-то у нас абсолютно неформальный. И даю тебе слово, что этими самыми лезвиями я уже завтра нашпигую твоего выродка.
– Не надо!…
– О! Выходит, и тебе знакомы отцовские чувства! Как знать, может, даже пожалеешь задним числом всех тех, кого ты обидел.
– Он ничего не знал. Клянусь, это правда!
– Не надо, Евгений Михайлович! Не лги. Все он знал. И волю папаши исполнял не просто с сыновним послушанием, а с самым искренним удовольствием. И команды тому же Зэфу передавал от тебя тоже он. Признаю, комбинация задумана была действительно красивая. Ты опекаешь Матвея, следишь за ходом следствия, а параллельно корректируешь ход событий, чтобы искомое следствие не слишком преуспело. Но ты ведь сам сказал, что любая игра рано или поздно завершается. Вот и Джакопу придется отвечать. Да, да, именно отвечать, поскольку фраза «сын за отца не ответчик» к нашей ситуации отношения не имеет.
– Но я не знаю, как найти Зэфа… Правда не знаю! У меня были телефоны, но теперь он в бегах.
– Черкизов говорил уже едва слышно. Жизнь стремительно покидала этого человека, вытекала из него густой недоброй кровью.
– Тогда наш торг попросту не состоится…
– Нет!
– Из последних сил Черкизов приподнял голову.
– Я могу рассказать другое.
– Что именно?
– У нас есть еще одно место, где содержали пленниц.
– Где?
– Бывшая баня на Сортировке.
– Что-нибудь еще?
– Да…
– Ну же? Я слушаю!
– Мы цепляли чиновников на свой особый крючок.
– Альберт делал им операции?
– Да. Пересаживал те или иные органы, и все это снималось на видео. Потом мы сообщали пациенту, кого именно пришлось умертвить ради проведения операции.
– Ясно. После этого они становились шелковыми и покрывали вас, как могли.
– Да…
– Много ли чиновников Альбертик успел прооперировать?