Заметки графской любовницы

Лисканова Яна

— Конечно, — кивнула я, — Но в министерстве об этом пока не знают.

Он вдруг закашлялся, а потом хохотнул, с веселым изумлением прищурив глаза.

— Ты наврала!

— Так нравится говорить очевидное? Да, наврала. Когда-нибудь они не смогут вытирать об меня ноги…

Я сказала и тут же пожалела, отвернув лицо в сторону. Как же это жалко прозвучало. Граф вдруг приобнял меня за плечо.

— Я бы не советовал тебе ждать когда-нибудь. Вряд ли оно наступит. Так каков наш план?

— Ты здесь учился, — я тряхнула головой выметая лишние мысли, — Где у них тут слабые

места?

— Нас туда на пушечный выстрел не пустят, — покачал головой он.

Я улыбнулась и достала из сумки сложенный вдвое документ.

— Нас пустят везде.

На лице графа растянулся хищный оскал, а глаза весело заблестели. В горле резко пересохло, а сердце забилось где-то в желудке. Я удивленно моргнула, пытаясь осознать его резкую смену настроения.

Ну, ему шло это гораздо больше, чем то тоскливо-покорное выражение. Может, людям с таким дурным норовом нельзя вести себя нормально по медицинским показаниям?

Глава 4. Когда всплывает правда, дышите ртом

«Иногда правда подталкивает людей к нужному нам результату лучше любых манипуляций и красивой лжи.

— — — заказать шкафы на кухню!!!» 

— Что все это значит?! — ректор не заставил себя долго ждать.

— Мистер Хант! — я улыбнулась ему совершенно искренне, — А вот и вы! Не волнуйтесь, мы почти закончили и скоро уходим.

Он резко остановился и прошелся по композиции цепким взглядом. Жори, семенивший за ним, остановиться вовремя не успел и врезался в его спину, сам же и покачнувшись. Ректор этого будто и не заметил. Привык уже, поди! 

Когда мы пошли в сторону подземных лабораторий, Жори даже сразу и не понял, решив, что мы хотим поговорить со студентами, у которых там сейчас идет практика. Когда же мы прошли мимо занятых помещений в сторону закрытого на время крыла, Жори занервничал. Но куда ему нас остановить?

Он, конечно, попытался объяснить, что посторонним туда нельзя, но пробежавшись глазами по разрешению, подписанному министром культуры и просвещения, побледнел еще больше, чем до этого, и вынужден был с дрожью в голосе сообщить, что должен позвать ректора. Мы против не были! Пока он до ректора дойдет, мы уже успеем осмотреться.

У «святого места» вполне ожидаемо было свое темное пятно.

— Западное крыло в конце коридора? — я постучала пальцем по подбородку, осматривая помещение, — А не в западном ли крыле в конце коридора та лаборатория, сгоревшая из-за срыва первокурсника-огневика?

— Так то на третьем этаже, — покачал головой Виль, но все же нахмурился задумчиво.

Я кивнула.

— На третьем. Но совпадение забавное.

Подземная лаборатория тоже была забавной. Если можно было так выразиться. Углы потолка покрывала какая-то поблескивающая слизская субстанция, порой свисающая по стенам, простите боги, соплями и расходившаяся паутиной по потолку. Стоило нам войти, граф раскинул над нашими головами полупрозрачный защитный барьер, гревший макушку почище летнего полуденного солнца.

— Что это такое? Королевская академия втайне вырастила

какой-то новый вид плесени?.. Оно опасно? — уточнила я.

— Ну тут сложно точно сказать. Когда я выпускался, закрыли еще только одну аудиторию, а теперь уже три. Да и то я узнал случайно. Я-то на боевом факультете отучился, а мы по лабораториям особо не шлялись, — граф тоже выглядел слегка удивленным, — Я только слышал шепотки, мол, отходы экспериментов скопились, и в этих помещениях опасно проводить опыты. Слишком много всякого в этой дряни намешано — мало кому хочется проверять, как оно срезонирует при проведении практических работ…

— И что, это не чиститься? — удивилась я.

— По идее, чистить надо после каждой работы в закрытом не проветриваемом помещении. Я бы даже сказал вычищать каждый угол. По техники безопасности. Но так почти никто никогда не делает, потому что слишком затратно и хлопотно. И, вроде как, если пару раз пропустишь — ничего страшного не произойдет. Но получше об этом тебе всякие умники расскажут из тех, кто магичит в таких вот лабораториях, — мужчина развел руками, продолжая с искренним интересом рассматривать переливающуюся разными цветами гадость на стенах.

— Вот бы магический слепок сделать… — вздохнула я.

Надо было серьезнее отнестись к просьбе профессора и запастись артефактами для магического слепка помещения. Но кто же мог подумать, что мы вообще будем на это время тратить? Я вот даже не собиралась сильно заморачиваться, выполняя просьбу профессора — что мне до до академии, по большому-то счету?

— Ну так-то можно, — Виль поскреб задумчиво висок, что-то прикидывая, — Примитивненький камешек я тебе сделаю, но хватит его часа на два-три…

Я вскинулась.

— Так делай же скорее! — я зачем-то дернула его за рукав, — Нам еще второй и третий этаж осматривать! Потом разберемся, что это все значит и есть ли связь, пока надо просто насобирать всего и побольше… Я точно знаю, что на ремонт им год назад выделили крупную сумму!

— Хорошо, только выйдем в коридор.

Он улыбнулся как-то слишком ласково, глядя на меня, и, неожиданно для себя, я смутилась. Показывать это не хотелось — еще чего лишнего подумает! — так что я начала вслух прикидывать, чтобы заполнить тишину, как это все можно использовать, сколько времени мы можем потратить на дальнейший осмотр, чтобы успеть показать слепки профессору… Граф Фламмен продолжал улыбаться, выписывая какие-то фигуры руками.

Полагаю, нам стоило порадоваться, что кабинет ректора находится достаточно далеко от подземных лабораторий. К тому моменту, как Жори добежал до ректора, а ректор — до его будущих проблем, нас на месте преступления уже не было. Не зря, ой не зря я поторапливала Виля и совсем не изящно перескакивала по несколько ступенек, чтобы поскорее закончить.

Поймал нас ректор уже на третьем этаже. Видимо, когда сообразил, что именно мы ищем. А раз занервничал, значит в верном направлении ищем! Вообще-то, я вовсе не была уверена, что пожар как-то связан с их маленькой подземной тайной — в конце концов между ними целый во всех смыслах этаж! Но в этом уже пусть знающие люди разбираются.