Заметки графской любовницы
Шрифт:
И это было еще одной проблемой. Объективно — совершенно мелкой и незначительной по сравнению с другими. Но выбивающей почву из-под ног ничуть не меньше.
В дверь опять тоскливо поскребли.
— Помяукай еще, кот мартовский! — проворчала я под нос, а сама крикнула, — Заходи, открыто!
Я утроилась в кресле поудобнее и невзначай бросила взгляд на блеснувший на руке браслет. Подавила глупое желание снять его, чтобы граф не понял, насколько мне понравился подарок. Он обвивал черными звеньями руку в несколько оборотов, завершаясь изображением головы змеи, кусающей себя за хвост. И именно в этом месте
В проеме двери показалась рыжая голова.
— Ты знаешь, а я вот ожидал чего-то подобного… — усмехнулся он, хотя уже довольно обжитый кабинет рассматривал с изумленно-вскинутыми бровями.
— Добрый вечер, Ваше Сиятельство. Какими судьбами? — я откинулась на спинку и сложила руки домиком, рассматривая визитера.
Волосы змеились всполохами огня на светло-голубом сюртуке, по привычке не надетого по-человечески, а лишь накинутого на плечи. Весь он, светлый и теплый казался в моей темной обители чем-то неуместным, но очень желанным. Я была и рада и не рада его видеть.
Кажется, он за мной ухаживал.
Было что-то такое в его поведении, отчего подобные мысли постоянно крутились в голове…
— А вот если я тебя сейчас поцелую, ты меня не выгонишь? — деловито уточнил он, с интересом рассматривая мигнувший светом фонарь, и улыбнулся бьющемуся в стекло мотыльку, — Это твой домашний питомец?
— Выгоню, — кивнула я, — Я сейчас занята очень важными делами. Если ничего срочного, то…
Он вскинулся и обнял фонарь, будто собираясь держаться за него до последнего.
— А ты работай-работай, я пока поесть приготовлю! Я какое-то время жил один и без повара и отлично научился готовить! Ты моего присутствия даже не заметишь, точно тебе говорю, — затараторил он, а потом довольно прищурился и с улыбкой мурлыкнул, — Я тихий, как мышка!
Пожалуй, мне было что возразить на это, но все возражения застряли в горле. Я только степенно кивнула головой, соглашаясь с его присутствием, и склонилась над отчетами, изображая работу. Граф понятливо прикрыл за собой дверь, отправившись, видимо, знакомиться с моей кухней. В гостиной, например, он уже чувствовал себя как дома. А в прихожей даже успел пометить территорию, оставив там свой плащ в прошлый раз.
— Дура, — шепнула себе под нос, откидываясь обратно на спинку, — Надо было выгнать и все.
С каждым днем он заполнял все больше и больше пространства в моей жизни, и это тревожило. Мне совершенно некогда было строить отношения с мужчиной, а не вестись на его провокации получалось с трудом и через раз.
— Раз, два, три… — я загибала пальцы, припоминая, — Пять.
Пять раз мы с ним уже целовались. И в последний раз провожала на выход я его уже в полурастегнутой рубашке и простоволосая. А потом мы упорно делали вид, что это нормальный формат общения для временных коллег по работе. Ну, точнее, я делала вид, а он молча соглашался.
— У меня нет на это все времени совершенно! — проворчала я, расстегивая верхнюю пуговку рубашки.
Скривилась, будто лимон надкусила,
— Глаза от двери опусти, — посоветовала я себе, — И посмотри в отчеты. Что ты там видишь?
Я вздохнула и усилием воли посмотрела в рассыпанный по столу ворох бумажек.
— Ерунда какая-то, — ответила я себе, — Даже смотреть не хочется — бесполезно изгвазданная бумага, а не отчеты!
Во-о-от. У нас не отчеты, а бесполезно изгвазданная бумага. А до циркового представления, где я буду главным клоуном, три дня. Так что застегни-ка все пуговки и не думай о ерунде!
Я ме-е-едленно, будто руки налились свинцом, застегнула все пуговки до самого горла. Аккуратно сложила все раскиданные листы в стопочку, ударив пару раз о стол, чтобы выровнять. А потом взмахом руки подкинула их в воздух к чертовой матери.
— От этой чепухи только голова болит, а пользы — ноль. Начну-ка лучше еще раз сначала!
С начала я начинала уже третий раз. Пока что просто надежде, что когда-нибудь качество перерастет в количество. Пока надежды не оправдывались. Пока только с кухни вкусно тянуло жареным беконом, а в животе сладко тянуло от голода. И попробуй разбери — какого.
Нет, не надо было испытывать свое самообладание, надо было сразу его гнать!
К кухне я подкрадывалась на цыпочках. Не издавая ни звука, стараясь даже не дышать, тихонько подбиралась к нему со спины. Чтобы напугать, а потом обидеться, что он испугался. А может даже устроить сцену. И пусть бы потом изворачивался, чтобы я его простила! А еще съем все, что он приготовил, а потом сделаю вид, что у меня разболелся живот и заставлю его волноваться, что из-за него мне плохо.
Да, это мелочно. Но меня раздражало ощущение, что все выходит из-под моего контроля, а мне даже не хватает воли четко расставить границы. Если уж мне приходится переживать о всякой ерунде его стараниями, то моими стараниями он пусть тоже понервничает.
Это, наверное, даже можно считать справедливостью… Оно же, вроде, об этом, да? Что даешь, то и получаешь? Ну вот пусть это будет мелочной справедливостью мелкого чиновника!
А как только я стану большим чиновником, я перестану быть мелочной. Буду причинят большую справедливость. По-моему, звучит вполне логично.
Он стоял спиной ко мне, намурлыкивая какую-то песенку. Волосы были собраны непривычно в простую тугую косу, и захотелось срочно их растрепать. Я сделала еще шаг.
— Проголодалась? Уже почти готово! — сказал он, не поворачиваясь, а я дернулась от неожиданности, врезавшись спиной в шкаф с посудой.
Виль тут же подскочил ко мне, обеспокоено осматривая.
— Ничего себе ты пугливая! Ну, чего так дергаешься?..
Я с шипением одернула его руки и села за стол. Ну вот что за ерунда вечно получается с этими Фламменами… Один другого краше.
— Я не пугливая! Как ты смеешь думать, что я пугливая?! И вообще… — так, как же мне теперь обидеться?..
Все возмущения даже в голове звучали как-то нелепо, так что вслух я их произнести поостереглась. Граф оглядел меня весело и поставил передо мной тарелку с едой. Раздражение, булькнув напоследок, куда-то уплыло, а от вкусных запахов наконец-то нормальной теплой еды живот свернуло узлом. Ладно, поем, наберусь сил, а потом уже устрою ему веселую жизнь!