Замки роз: нерассказанные истории

Снегова Анна

А я счастливая.

Я любила.

…А потом моё сердце пропускает удар. Что-то… не так. Что-то… неправильно.

Наверное, я слишком много бесконечных часов провела над его постелью, всматриваясь и вслушиваясь, ловя малейшие признаки того, что ему становится плохо. Слишком много времени, чтобы сейчас не заметить.

Изменился рисунок его дыхания.

Он… как будто задержал его только что…

И тут до меня доходит.

Я вскакиваю, едва не роняя стул.

Он уже очнулся.

Он уже какое-то время бодрствует.

Только не показывает виду. Почему? Зачем ему понадобилось притворяться?!

Догадки одна хуже другой валятся на меня, как камни из горной лавины.

Король-менталист. Самый сильный менталист в Королевстве ледяных островов, а может и во всех мирах разом.

Он может читать мысли.

Он только что…

Всё-всё прочитал.

И в этот самый момент Его величество открыл глаза.

Встретил мой испуганный до смерти взгляд своим - пристальным, горячим, из-под полуприкрытых век.

– Да. Прости.

Глава 17

Глава 17

Бежать.

Бежать.

Бежать.

Немедленно бежать.

Я уже выясняла, что в экстренных ситуациях у меня иногда просыпается какая-то невиданная прыть. Как с тем комодом. Так что до спасительного выхода из королевской спальни добираюсь со скоростью пущенной с тетивы стрелы. И даже почти успеваю спастись.

Почти.

Потому что всё-таки силы были изначально неравны.

Меня догнали у самой двери, я успела только ладонь на ручку положить. Так и застыла как испуганная насмерть мышь, вцепившись намертво в эту самую дверную ручку.

Постепенно осознавая нереалистичность и полную, абсолютную невозможность происходящего. В котором меня обнимают сзади мужские руки, сгребают как-то сразу всю, прижимают спиной к чему-то горячему и слишком быстрому и сильному для вчерашнего умирающего…

Королю с его ростом приходится сгорбиться, чтоб понадёжнее меня схватить. И он теперь нависает надо мной всем телом. Непривычное чувство – чувствовать себя маленькой. Но в этих могучих руках я, пожалуй, готова себя почувствовать даже хрупкой. Они охватывают меня крест-накрест, не дёрнуться. Правой – через грудь за плечо. Так крепко, что почти больно. Другая плотно перехватывает мой живот…

Дрожу, как пойманная мышка, эта предательская нервная дрожь проходит волнами по телу, мысли путаются. Никогда не попадала раньше в такую ситуацию, понятия не имею, что делать и что говорить.

Ещё немного, и свалюсь в обморок. Надо как-то спасаться! У меня же сердце сейчас остановится, если ещё хоть минуту продолжится вот так…

– Простите меня… Ваше величество!

– За что? – глухо спрашивает король. И зарывается лицом мне в волосы. Моя паника усиливается. Да что же это происходит?

– За то… что… осмелилась нарушить ваш покой своими недостойными мыслями…

– Твои мысли – самое светлое, чистое

и прекрасное из всего, к чему я прикасался когда-либо своим разумом.

Моих лопаток касается мощная грудная клетка, когда король глубоко вдыхает запах моих волос – а потом выдыхает медленно.

– Это я должен просить прощения. Моё поведение было неприемлемо. Подобного больше не повторится. Знаешь, я принципиально никогда не вхожу в разум своих подданных без разрешения, считаю это непорядочным. Но в этот раз искушение было слишком велико, и я не смог удержаться. У тебя было такое лицо, когда ты на меня смотрела…

Вот теперь мне окончательно хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Особенно, когда память начала услужливо подсовывать, что именно я думала, сидя над его постелью, и в каких именно выражениях.

И трогала ещё.

Господи, я же весь день его трогала!.. как своё личное сокровище, настолько привыкла считать его своим, пока он был в беспамятстве, как ревнивый дракон над златом себя вела…

Примочки меняла. Капли воды стирала пальцами с висков. Меряла пульс на запястье. А днем, когда совсем настигло ломкой, осмелилась даже по волосам погладить несколько раз.

Господи, убейте меня кто-нибудь…

– Пустите.

Дёргаюсь всем телом… у меня получается повернуть дверную ручку и приоткрыть дверь на пару миллиметров.

Мужская ладонь тяжело приземляется на доску, и с громким стуком створка захлопывается обратно.

А потом эта ладонь перемещается на мою, всё ещё стискивающую дверную ручку. И горячо ложится сверху, сжимает мои пальцы.

– Куда ты бежишь?

– Я… должна немедленно уйти.

– Почему?

– Это неприлично. Находиться наедине с мужчиной.

– Но раньше ведь ты оставалась со мной наедине?

– Тогда было другое дело. Вы были больны. И без сознания…

Оказывается, это совсем, совсем по-другому. Прикосновение к мужской коже, когда это не ты – а он тебя трогает. Пол начинает уходить у меня из-под ног.

Хочу выдернуть ладонь, но король не пускает.

Начинаю догадываться, что за показным фасадом доброго монарха скрываются тиранические замашки.

Низкий голос над моим ухом:

– Я должен признаться тебе ещё в одном прегрешении, моя дорогая! Только прошу оставить это в строжайшем секрете, потому как речь о поведении, совсем уж недостойном короля.

Замираю и в странном волнении жду продолжения. Почему я слышу в его голосе тщательно скрываемую улыбку?

– Я со вчерашнего дня симулирую болезнь.

Железная хватка рук на моём теле ослабляется, и у меня выходит обернуться. Слишком велико моё удивление. Мне нужно срочно увидеть его лицо.

Правда, две тяжёлые ладони, которые остаются на том месте, где у меня предположительно должна быть талия, намекают на то, что послабление временное, и бежать дальше у меня всё равно не получится.