Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
"— A издержки, дорогой сэръ, вс издержки, необходимыя, чтобы довести до конца такое сложное дло, — замтилъ стряпчій, приходя въ себя посл минутнаго оцпеннія. — Если отвтчикъ умретъ на солом, кто заплатитъ за расходы, сэръ?
"– Назначайте сумму, — проговорилъ незнакомецъ, дрожа такъ сильно отъ волненія, что рука его едва сдерживала перо, которое онъ схватилъ при этихъ словахъ. — Какую угодно сумму, и она ваша. Не бойтесь называть ее, любезный! Я не сочту ее большою, если вы выиграете мое дло.
"Стряпчій назначилъ наудачу очень большую сумму, въ вид задатка, который
"По чеку было выплачено, какъ слдуетъ, и стряпчій, находя своего страннаго кліента такимъ человкомъ, на котораго можно было положиться, принялся серьезно за свою работу. Прошло слишкомъ два года, посл этого разговора, и м-ръ Гейлингъ частенько просиживалъ цлые дни въ контор своего стряпчаго, наблюдая за накопленіемъ бумагъ и прочитывая съ блестящими отъ радости глазами, одно за другимъ, то укорительныя письма, то просьбы о небольшой отсрочк, то представленія о неизбжномъ разореніи, грозившемъ отвтчику. Эти бумаги стали появляться съ тхъ поръ, какъ на должника посыпались искъ за искомъ, процессъ за процессомъ. На вс моленія, хотя бы о краткой отсрочк, былъ одинъ отвтъ: деньги должны быть уплачены. Земли, дома, движимое имущество, все пошло, въ свою очередь, на удовлетвореніе многочисленныхъ требованій, и самъ старикъ былъ-бы засаженъ въ тюрьму, если бы ему не удалось обмануть бдительности полиціи и бжать.
"Неумолимое злорадство Гейлинга, вмсто того, чтобы утоляться успхомъ преслдованія, возростало съ разореніемъ его врага. Когда же онъ узналъ о побг старика, бшенство его перешло всякіе предлы. Онъ скрежеталъ зубами и осыпалъ страшными проклятіями людей, которымъ было поручено заарестованіе. Онъ былъ сравнительно успокоенъ лишь повторительными увреніями, что бглецъ будетъ наврное отысканъ. Повсюду были разосланы агенты для его поимки; для открытія мста его убжища были пущены въ ходъ вс хитрости, какія только можно было изобрсти, но все было напрасно. Прошло съ полгода, a убжище старика все еще не было открыто.
"Наконецъ, однажды поздно вечеромъ, въ квартиру стряпчаго явился Гейлингъ, котораго не было видно уже нсколько недль, и послалъ сказать ему, что его желаетъ немедленно видть одинъ джентльменъ. Прежде, чмъ стряпчій, узнавшій его по голосу, усплъ приказать слуг впустить его, онъ кинулся вверхъ по лстниц и вбжалъ въ гостиную, блдный и едва переводя духъ. Затворивъ за собою дверь, чтобы его не услышали, онъ опустился въ кресло и проговорилъ шепотомъ:
"— Тсъ! Я его нашелъ, наконецъ!
"– Неужели? — спросилъ стряпчій. — Прекрасно, дорогой сэръ, прекрасно.
"— Онъ скрылся въ жалкой лачужк въ Кэмденъ-Тоуне — продолжалъ Гейлингъ, — и, можетъ быть, это лучше, что мы потеряли его изъ виду, потому что онъ жилъ тутъ все это время совершенно одинъ, въ самой отвратительной нищет… онъ бденъ, очень бденъ.
"— Очень хорошо, — сказалъ стряпчій. — Вы хотите, чтобы его арестовали завтра, конечно?
"— Да, отвчалъ Гейлингь. — Впрочемъ нтъ, стойте! Послзавтра. Вы удивляетесь моему желанію отложить арестъ, — продолжалъ онъ съ ужасной
"– Хорошо, — сказалъ стряпчій. — Вы сами напишите инструкціи полицейскому чиновнику?
"— Нтъ, пусть онъ встртится со мною здсь, въ восемь часовъ вечера; я самъ пойду съ нимъ.
"Встрча состоялась въ назначенный вечеръ. Они сли въ наемную карету и велли извозчику остановиться на томъ углу старой Панкрасской дороги, на которомъ стоитъ приходскій рабочій домъ. Въ то время, когда они вышли изъ экипажа, было уже почти темно; направясь вдоль глухой стны передъ фасадомъ ветеринарнаго госпиталя, они повернули въ боковой переулокъ, который зовется или звался въ то время, Малою Школьною улицей и который, не знаю, какъ теперь, но тогда былъ порядочно пустыннымъ мстомъ, окруженнымъ почти все одними полями да рвами.
"Нахлобучивъ себ на глаза свою дорожную шляпу и закутавшись въ плащъ, Гейлингъ остановился передъ самымъ бднйшимъ домикомъ въ улиц и постучался тихонько въ двери. Ему тотчасъ же отворила какая-то женщина и поклонилась ему, какъ знакомому; Гейлингъ шепнулъ полицейскому, чтобы онъ оставался внизу, a самъ тихо взобрался на лстницу и, отворивъ дверь въ комнату, прямо вошелъ въ нее.
"— Предметъ его розысковъ и неугасавшей ненависти, въ настоящую минуту уже дряхлый старикъ, сидлъ за голымъ сосновымъ столомъ, на которомъ тускло горла заплывшая сальная свча. Старикъ, испуганный внезапнымъ появленіемъ незнакомца, ухватился за столъ, его слабыя ноги дрожали.
"– Зачмъ вы пришли сюда? — сказалъ онъ. — Здсь прозябаетъ нищета. Чего вы ищете тутъ?
"– Васъ? Я желаю говорить съ вами, — отвчалъ Гейлингъ.
"И сказавъ эти слова, онъ слъ на стулъ y противоположнаго угла стола и, снявъ свою шляпу и откинувъ воротникъ шинели, открылъ свое лицо.
"Увидвъ это знакомое лицо, старикъ внезапно потерялъ способность говорить. Онъ откинулся назадъ на своемъ стул и, сложивъ об руки на груди, вперилъ въ Гейлинга пристальный взглядъ, въ которомъ выразилось омерзеніе и ужасъ.
"— Шесть лтъ тому назадъ, — сказалъ Гейлингъ, — въ этотъ же самый день я взялъ y васъ дорогую для васъ жизнь въ возмездіе за жизнь моего ребенка. Надъ безжизненнымъ трупомъ вашей дочери, старикъ, я поклялся, что и она будетъ отомщена. Ни на одинъ часъ я не забылъ о своей клятв, и, если бывали мгновенія, когда ослабвала моя жажда мщенія, я припоминалъ страдающій безропотный взглядъ моей жены и изможденное отъ голода лицо моего ребенка, — слабость пропадала во мн, и я снова твердо шелъ къ своей цли. Первый актъ возмездія совершился — вы его хорошо помните; нынче будетъ послдній.
"Старикъ задрожалъ и руки его немощно упали съ его груди.
"— Завтра я оставляю Англію, — сказалъ Гейлингъ посл минутной паузы. — Ныншней ночью я предамъ васъ на медленную смерть, которой умерла она — я пошлю васъ жить безнадежной жизнью въ тюрьм…
"Онъ посмотрлъ въ лицо старику и замолчалъ. Онъ поднесъ свчу, дотронулся до него слегка и вышелъ изъ комнаты.
"— Вы получше присматривайте за старикомъ, — сказалъ онъ женщин, отворивъ дверь, и, давъ знакъ полицейскому слдовать за нимъ, прибавилъ: — онъ очень плохъ.