Замок Дор. Прощай, молодость (сборник)

Дюморье Дафна

– И у вас есть эти рецепты?

– Да, поскольку, как вы знаете, я – последняя в роду, причем дочь. Но они у меня заперты. Да я их знаю наизусть, а что касается первого, то один раз я готовила этот напиток для своего отца, когда он, промокший и озябший, вернулся с рынка в Ликсэрде. А на днях я приготовила его вечером для месье Ледрю.

– И я подтверждаю его свойства, мадам. Я моментально уснул, а проснулся обновленным.

– Но расскажите же свою историю, Линнет!

– Она старая и, как мне кажется, довольно глупая, доктор. Однажды мне рассказал ее отец. Когда Адам состарился, возделывая землю в дикой местности, то позвал своего сына Сифа и сказал: «Я

умираю, но не смогу спокойно лежать в могиле, которую ты мне выроешь, если ты не отправишься к вратам райского сада и не принесешь мне яблоко с древа познания, растущего в самом центре сада. И если, вернувшись домой, ты найдешь меня мертвым, разрежь яблоко пополам и, когда будешь меня хоронить, положи мне под язык три зернышка». Сиф отправился в райский сад, выбрал яблоко и вернулся домой. Но Адам был уже мертв. Сиф разрезал яблоко пополам, увидел, что в нем три зернышка, положил их отцу под язык и похоронил его. Потом из этих зернышек, как сказал мой отец, выросли три разных дерева, и первое было дубом, Ной срубил его, чтобы построить свой ковчег. А потом, через сотни лет, из этого дуба сделали крест, на котором распяли нашего Господа…

– Бревно, которое не подошло строителям ковчега… – пробормотал доктор Карфэкс.

– Вторым деревом, – продолжала Линнет, – был остролист. Это под ним Авраам нашел овна, когда собирался принести в жертву своего сына. Но тогда ягоды дерева были бледными и покраснели только через несколько столетий, когда их вплели в терновый венец. А третьим деревом была яблоня, дававшая такие же плоды, что отведала Ева. Она попала в сад царя Соломона, и мой отец сказал, что Суламифь, сбежавшая от царя со своим возлюбленным-пастухом, взяла с собой корзинку с яблоками и черенок от этого дерева. Соломон преследовал любовников по горам до самого берега, но они все-таки скрылись от него на корабле, и их высадили там, где царю было до них не добраться, – у подножия какой-то горы. Не помню, как там дальше: я была очень маленькой, когда слышала эту историю. Но отец вспомнит и расскажет ее вам, доктор, в любой день, когда вы будете проезжать мимо.

– Я думаю, – сказал доктор, улыбнувшись месье Ледрю, – что смогу продолжить эту историю, не консультируясь с вашим отцом. Много лет прошло с тех пор, как умерли эти любовники, и явился другой молодой пастух. Он сорвал яблоко с дерева, которое посадила Суламифь, – прекрасное золотистое яблоко, и три богини претендовали на него в качестве приза за красоту. Их звали Власть, Мудрость и Любовь. И глупый парень отдал яблоко Любви.

– Да, теперь я припоминаю… правда, имена были другие. Значит, это очень старая история?

– Очень старая, моя дорогая.

Линнет налила напиток, от которого исходил пар, в бокалы и предложила гостям.

– А кончается история тем, что кто-то из семьи моей матери – вы же знаете, доктор, что когда-то наш род был очень знатным, – приехал сюда, в Корнуолл, и привез с собой эту яблоню. Ее называют «пепин Константайнов», и она дает плоды только на кончике ветки. Моя мать посадила черенок в Замке Дор на другой день после своей свадьбы.

– Линнет! – позвал снизу ворчливый голос.

Миссис Льюворн подошла к двери и открыла ее – Дебора, оставаясь невидимой, очевидно, стояла за дверью на страже.

– Дебора! – Миссис Льюворн задула спиртовку и, поставив ее вместе с кастрюлькой на поднос, вернулась к дверям. – Отнеси это вниз и скажи хозяину, что я приду, как только закончу обслуживать этих джентльменов. Вам нравится этот укрепляющий напиток, джентльмены?

– Линнет! – снова донеслось снизу.

– Он чудесный, – сказал доктор Карфэкс,

сделав пару глотков, осторожно, чтобы не обжечься. – Но я не заметил там никаких следов яблочных зернышек, – добавил он, подняв бокал за ножку, так что красновато-оранжевая жидкость засверкала при свете свечи.

Линнет взглянула на него с вызовом; между ними плыл тонкий пар из бокала, и в его дымке глаза ее потемнели и стали не синими, а фиолетовыми, даже красновато-фиолетовыми.

– Вероятно, они были бы нехороши для вас обоих, – усмехнувшись, ответила Линнет и вышла.

Доктор Карфэкс чуть слышно пробормотал:

В том взгляде были и рай, и ад,И похоть, и жажда любить,Столь исступленная, что наврядСам дьявол бы смог утолить

– Что это вы напеваете, друг мой? – осведомился нотариус.

– Ничего, а точнее – строки из стихотворения одного старого поэта, который как-то раз оказал мне честь и поделился своими поэтическими откровениями. Это была странная история о ведьме, колдующей над чудесным зельем. Кстати, о поэтах, – продолжал доктор Карфэкс, и взгляд его, дотоле задумчивый, выразил откровенное веселье. – Я повсюду искал, но безуспешно автора следующих строк – вы только послушайте!

Царь Давид вел веселую жизнь,А также и царь Соломон.Много наложниц имели ониИ много прекрасных жен.Но старость скрутила обоих царей —Неизбежно стареем мы.И стал Соломон свои притчи писать,А Давид – свои псалмы.

Когда в ту ночь месье Ледрю заворачивался в одеяла, со стариковской опаской думая о путешествии, намеченном на завтрашнее утро, и чуть ли не молясь о том, чтобы хорошенько выспаться, дабы подготовиться к нему, в дверь снова легонько постучали, и, как раньше, вошла Дебора с подносом.

– С поклоном от хозяйки, сэр. Она шлет вам этот напиток в качестве прощального кубка.

Огонь в камине еще весело пылал, отбрасывая отблески по всей комнате, и тень от старого балдахина казалась еще темнее. Случайный блик упал на резную дубовую балку над изножьем кровати.

Месье Ледрю осушил бокал, задул свечу и откинулся на подушку. Свет от камина все еще играл на старой дубовой отделке комнаты, и дуб тянулся зелеными побегами к потолку. А он сам, влюбленный, проходил под деревьями. Он спешил навстречу своей первой любви. Блики огня в камине, падавшие на мертвые панели, превратились в солнечные лучи, проникавшие сквозь ветви. Потом у него прихватило сердце, и он умер – совсем мирно; заострившиеся черты его старческого лица разгладились, и на нем появилась улыбка.

Доктору Карфэксу в ту ночь тоже снился чудесный сон, начавшийся с воспоминания об аромате шиповника; он спешил по какой-то тропинке, чтобы вдохнуть этот запах, и ему навстречу прямо из прошлого выехала верхом девушка в широкополой шляпе. Улыбнувшись, она спешилась; губы их соприкоснулись; они заключили друг друга в объятия – и тут его разбудил стук в дверь: Марк Льюворн сообщил ему новость.

Книга вторая

Я знаю: очень много в мире тех,

Кто повесть о Тристане прочитал.