Замок Кон"ронг
Шрифт:
Вот и посмотрим, годится ли Лесс Кон"Ронг на роль отца для детей Джин.
Любовь?
О, нет. Вот этого чувства Джин не испытывала. Привязанность, симпатия, возможно, немного уважения - и только. Прости, Лесли, не настолько хорошо я тебя знаю, чтобы доверять, а любовь возможна только при обоюдном доверии, полном доверии, и никак иначе.
***
– Тварь!
От пощечины Аликс полетела на пол - и в бок ей с силой врезалась нога.
– Сэнди! Умоляю!
Аликс
Вот рту было солоно от крови.
– С-сука!
Муж ударил ее еще несколько раз - и отошел. Забулькало вино, сильно запахло спиртом. Женщина почувствовала, что к горлу подкатывает горький комок и постаралась удержать рвоту.
Только не сейчас.
Нельзя, нельзя, терпи, Аликс. Ты справишься, ты должна.
Ради себя, ради своего ребенка - держись!
Муж презрительно сплюнул на пол рядом со свернувшейся в комочек дрожащей женщиной - и вышел вон из комнаты.
Аликс продолжала лежать, чутко прислушиваясь к его шагам.
Вот хлопнула дверь кабинета. Шаги за стеной. Звон золота.
Опять хлопок двери.
Шаги уже на лестнице - и входная дверь закрывается за Сэнди. Только тогда Аликс позволила себе встать на ноги. Медленно, осторожно, коснулась ладонью живота.
– Ты жив, малыш?
Малыш определенно был жив, она бы почувствовала неладное. К счастью, муж ударил в бедро, в ногу, бок защитила рука, а живот удалось уберечь.
Дальше так продолжаться не может!
Аликс со стоном рухнула на кровать.
Рано или поздно, так или иначе - муж забудется. Вряд ли ее беременность отучит мужчину от привычки срывать зло на жене и чесать об нее кулаки. Раз поднял руку - и два поднимет, а там и в привычку войдет, говорила Джин.
Аликс еще ей не верила, а вот вошло же. Раньше она терпела, молилась, пыталась что-то сделать, а вот сейчас...
Речь идет о жизни ее ребенка! Да и о ее жизни, если на то пошло! Хотя это соображение не принималось во внимание раньше, но беременность многое изменила. Случись что с ней - и малыш останется на произвол отца-мерзавца?
Ну, нет!
Этого она не допустит!
Плевать на осуждение света, плевать на безденежье, сейчас для женщины были важны лишь две жизни - ее и ребенка!
Аликс прикусила пораненную губу. Боль отрезвляла, приводила в чувство...
Она отлично знала, что до утра Сэнди дома нее появится. Да и когда появится - придет пьяным, рухнет в кровать и уснет. У нее есть время до завтрашнего полудня, может быть, дольше. Она знает, где хранятся деньги. Первое время муж запирал секретер и кабинет, а ключи уносил с собой. Он и сейчас их запирает, но Аликс знает, куда он прячет ключи. Потерял пару раз по пьяни, теперь с собой не носит.
Ключи, деньги, экипаж - и к Джинджер. Подруга предлагала ей
Мысль так царапнула, что Аликс быстро сотворила святой знак и огляделась вокруг. Нет, демонам было точно не до нее. Ни один не явился.
Ну и ладно.
Кабинет.
Секретер.
И - в путь.
Да, и собрать вещи на первое время. Не путешествовать же даже без ночной сорочки?
Аликс вытерла кровь с лица и решительно направилась к шкафу. Да гори ты огнем, Сэнди! Дурой я была, но больше не буду!
Развод и воля!
***
– Мам, ты уверена, что стоит это затевать?
По проселочной дороге катилась карета. Невзрачная снаружи, она вряд ли привлекла бы разбойников. Обшарпанные дверцы говорили, что ей пришлось немало послужить, колеса, из которых кое-где выпали спицы, облупившаяся краска, провисающая крыша - на первый взгляд.
А вот в самой карете...
Стены были обиты плотным синим бархатом, им же были обтянуты и удобные сиденья, ноги тонули в длинном теплом ворсе ковра, маленькая жаровня сейчас была пуста, но давала возможность и согреться, и приготовить что-нибудь горячее, плотные занавески закрывали окна.
– Да, дорогой мой. Я должна. И ты обязан.
– Тридцать лет. Почти тридцать лет.
– Некоторые... дела не имеют срока давности.
Женщина коснулась тонкой ленточки, навязанной на запястье. Как давно это было, боже мой, как давно...
– Мама, мамочка, со мной все в порядке, не пугайся, не надо!
– Я не пугаюсь, малыш.
– А куда мы бежим?
– Так надо, солнышко мое! Так надо!
Позади остался луг, полный одуванчиков, счастливый ребенок, счастливая женщина...
Когда-то она была счастлива. Потом же...
Сейчас она не желает вспоминать. Потом, все потом. Хватило одного дня, чтобы из нее вылупилось чудовище. Были и другие луга, покрытые цветами, но той женщины уже не было.
Она умерла тогда. И сейчас карета спешила на похороны, которые состоялись тридцать лет назад. Тридцать два года - женщина никогда не была привязана к датам. Стоит ли дожидаться юбилея?
– Не надо, мама.
Сын коснулся плеча, и женщина быстро стерла слезы с глаз.
– Прости, родной мой. Я забылась.
– Ничего страшного. Но сейчас тебе надо собраться. Если ты хочешь все сделать правильно, не стоит раскисать.
Женщина посмотрела в спокойные глаза сына. Спокойные, холодные, рассудочные...
Не думать.
Не вспоминать.
Терять им с сыном нечего, муж умер, на чужбине их особенно ничто не держит, а долги надо выплачивать. Тем более - такие долги.
Когда все закончится, она сможет один раз вспомнить все - от начала и до конца. Сможет забыть.