Замок Короля Пауков
Шрифт:
Кас рубанул кого-то ещё и поднял меч над головой. Те из союзников, кто был поблизости, смотрели на него, будто ожидали речи. Но в голову ничего не шло, поэтому Кас просто заорал во всё горло и остальные последовали его примеру. Некоторые даже прекратили грабить трупов, чтобы поорать.
— Какие приказы? — спросил кто-то из всадников Сэджина, настолько дисциплинированные, что не присоединялись к победному мародёрству.
— Ищите своего командира, — сказал Кас. — Ты тоже, Бьёрн.
Довольный северянин с окровавленным копьём кивнул и умчался, держа чью-то отрезанную руку. Всего несколько минут назад он в одиночку сражался
Внимание Каса привлёк звон стали. Пара солдат Леса отбивалась от нескольких нордеров. Кастиель пришпорил коня и на скаку срубил одного из них. Этого хватило, чтобы остальные сбежали.
— Спасибо вам, милорд, — сказали пехотинцы.
Кас присмотрелся к лежащему человеку, которого они охраняли.
— Только посмейте сказать, что он мёртв.
— Был жив. Сознание потерял просто.
— Ладно, на коня его. Увезу в госпиталь.
Солдаты подняли тело Феликса и перебросили через седло. Кас пошёл пешком, ведя коня за поводья, иногда оглядываясь на поле боя. Схватки, уже редкие, заканчивались. Враги убегали, хотя многие остались здесь навсегда. Но и собственной армии полегло немерено. Но об этом он будет думать потом.
Феликс застонал и открыл глаза.
— Грайден, какого Вечного твой лорд идёт пешком, пока ты отдыхаешь на коне?
— Боюсь, что я понятия не имею, как тут оказался, — голос совсем слабый. — Рад, что ты жив, Кас. Мы победили?
— Не знаю, — Кас пожал плечами. — Мы остались на месте, враг бежал. Наверное, это победа.
— Мне надо назад.
— Нет уж, Грайден, ты отправляешься к лекарю. Это приказ.
— Ладно. А это кто такие?
Кас и сам видел, что колонна всадников пересекает реку и разворачивается в боевые порядки. Их флаг прекрасно ему знаком, ведь это его собственный — чёрный паук Дренлигов на жёлтом фоне. Единственное отличие — у паука золотые жвалы.
— Феликс, ты не поверишь. Златодержец прибыл нам на помощь.
— Очень вовремя.
— Какой вовремя? Битва уже закончилась… а, ты шутишь?
Кас остановился. Кавалерия мчалась вперёд, к долине, туда, куда отходили сбежавшие войска.
— Да как он… ты знаешь, что он делает?
— Что? — спросил Феликс.
— Этот ублюдок сейчас захватит пленных и знамёна, а потом скажет, что это он победил, а не мы! Он присвоит победу себе!
— Какая разница?
— Как какая разница? После всего, что тут было, чтобы этот золотозубый ублюдок присвоил себе мои заслуги? Да не бывать этому! Я… я сейчас его остановлю.
Но как мчатся ему наперерез и останавливать кавалерию, если на коне сидит раненый Феликс?
— Я сейчас слезу, — бледный, почти белый Феликс начал смешно дрыгать руками, пытаясь за что-нибудь зацепится.
— Да сиди спокойно, — бросил Кас. — Не оставлю же я тебя в чистом поле. Увезу сначала, а потом… ох, он мне ответит, если украдёт мою победу. Нашу победу.
— Странно, — сказал Феликс.
— Что странно?
— Машина говорила, что он не прибудет так быстро.
Кас задумался, вспоминая тот день.
— Пророк и не говорил, что Златодержец отправится только с конницей. Конница всегда идёт быстрее пехоты. Должно быть, дядя сильно торопился. Ладно, помалкивай и не шевелись, а то кровь пойдёт. Я сам с ним разберусь.
Глава 29
— Ты
— Я догадываюсь.
Даже ходьба давалась Сэджину с трудом, а из-за тугой повязки было сложно дышать. Алебарда не пробила кирасу, но погнула стальную пластину на спине, из-за чего сломались два ребра. А это ещё не говоря о глубокой ране в руке, которая теперь болела независимо от того, шевелишься или нет. Будто вырос гнойной болевший зуб, который теперь сводил с ума. Но лекарь обрадовал тем, что хоть и задета кость, но не сильно, и отрезать руку не надо. Правда, он добавил многозначительное "пока не надо".
— Ну пошли уже, — торопил Кастиель. — Сейчас мы идём к моему дяде, а потом…
— Я уже здесь, — сказал Златодержец, спешиваясь с боевого коня.
Генерал Грегори Дренлиг был очень высоким мужчиной, даже выше Сэджина почти на полголовы, а ещё намного шире в плечах. Будто живая статуя древнего героя. Лицо, по крайней мере, точно, будто сделано из камня. Грегори младше остальных братьев, маркграфа Микаэля Дренлига и Томаса, но выглядит самым старшим из-за рано поседевших волос. Густая борода скрывала повреждённую в молодости челюсть, когда кто-то ударил его булавой в лицо, но на свету всё равно видно заметные вмятины.
— Давно не виделись, племянник, — когда генерал говорит, видны золотые зубы, вставленные только с правой стороны, там, где булава когда-то выбила и выкрошила родные. — Маркграф будет рад, что я спас твою жопу от разгрома.
— Да ты прибыл на всё готовое!
— Я прибыл с материка, — голос у Златодержца настолько громкий и мощный, что его невозможно перебить. С учётом того, что он не смотрел на собеседника, можно подумать, что он говорил сам с собой. — Где за год провёл десять битв и в каждой из них громил армию Сапфировой Звезды. А потом, когда мой брат Микаэль попросил меня помочь тебе с обороной замка Короля Пауков, я сразу с корабля во главе одной только кавалерии прибыл сюда почти без остановок, чтобы сразу кинуться в бой и одержать победу. Ещё бы пара часов, и вас бы размазали и утопили в реке. Но я успел вовремя и…
— Ты прибыл, когда враг уже бежал…
— …моя кавалерия нанесла решающий удар, а также захватила много знамён и пленных, — генерал никогда не улыбался, в его лице нет никакого намёка на издевательство. Будто он сам верил в то, что говорил. — Но стоит отдать вам, молодёжь, должное. Поле укреплено хорошо, и замки тоже вернули. Если бы не это, мне бы пришлось увозить ваши трупы и показывать отцам. Им бы это точно не понравилось, по крайней мере, маркграфу. Но я бы атаковал. Зачем вы впустили врага на поле? Нужно было атаковать его, когда он входил в долину, там бы им пришёл конец.
Кас от возмущения не смог сказать ничего, а Грегори невозмутимо продолжал:
— Жаль лишь, что мои люди не сумели взять короля Роберта живым, поэтому пришлось его убить. Но маркграф не будет против такого исхода. Думаю, он будет даже рад.
Один из людей Златодержца показал шлем с короной, покрытый копотью.
— Это Сэджин его убил! — Кас ткнул Сэджа пальцем в правое плечо и руку сразу свело от боли.
— Он? — Грегори Дренлиг наконец-то обратил внимание на собеседников, а лицо Златодержца показало первую эмоцию — презрительную брезгливость. — Да он едва от боли не плачет.