Замок ледяной розы. Книга 2

Снегова Анна

Если я признаю, что я волшебница.

Сноп синих искр сорвался с моей ладони и закружился огненным вихрем. Рассеял тьму, заставил отсветы синего пламени трепетать на стенах коридора.

Я подняла голову и примерно на уровне лица заметила на камнях насечки. Края искрошились, кое-где они были затянуты паутиной. И возможно, это была лишь игра воображения, но мне показалось, что именно такой след оставили бы раскидистые рога снежного оленя, если б кто-нибудь решился провести здесь волшебного зверя. Когда-то давно. Много веков назад.

Но не время было предаваться сторонним размышлениям. Рон ушёл уже давно. Я никогда не найду его в подземельях, если…

Снова

ощущение падения. Заложило уши, противный звон впился в виски. Меня замутило, пришлось закрыть глаза.

Когда открыла – оказалось, что Замок переместил меня ещё ниже, и я снова узнала место. Хотя с тех пор прошло много лет, все детали того ночного приключения так глубоко отпечатались в моей памяти, что мне казалось, вижу впереди призраки прошлого – высокого темноволосого юношу и маленькую испуганную девочку, что прошли здесь когда-то, взявшись за руки.

Вот только этой девочке, хотя она и выросла, теперь отчаянно не хватает родной руки, чтобы не бояться. И она только теперь поняла, что такое настоящий страх, от которого силы утекают из тебя, как вода из треснувшего кувшина – это страх за близкого человека.

В обступившей меня вязкой, душной темноте, что едва-едва подавалась и отступала, обожжённая моими искрами, я разглядела очертания трёх провалов впереди. Развилка – три пути, уходящие всё дальше вниз, к самым корням скал, из которых сложены были Ледяные Острова. Центральный путь отметался – именно туда нас провели оленята в прошлый раз, именно там мы обнаружили когда-то логово Глазастика. Этот путь я помнила, там не было никаких дверей. Оставались ещё два. Какой из них?

– Замок, ты можешь ещё ближе?.. – тихо прошептала я. Поразилась тому, как глухо звучит мой голос – словно говоришь в слой ваты. Никакого эха, как это положено в подземельях.

Ноль реакции. Видимо, так глубоко волшебство Замка не действует. Здесь оканчиваются рукотворные стены коридоров, продолжение каменного основания Замка, и начинаются вырубленные в скалах лабиринты. Значит, дальше только сама.

Я подошла к тому проходу, что был справа, более широкому. Присела на корточки и заставила синие искры, вспархивающие с ладони, гореть ярче. Мне показалось, или действительно вижу следы в пыли, словно здесь кто-то недавно прошёл? Это обнадёживало.

Стараясь не думать о том, что за дверь такая может быть в подобном месте и для чего её запирали, я нырнула во тьму коридора. Пол под ногами всё так же шёл под уклон. Пробиралась вперёд долго – сколько, было трудно сказать, я уже совершенно потеряла счёт времени.

Резко остановилась, когда из мрака выплыло что-то громоздкое. Не удивилась бы любому чудовищу – но это оказалась всего лишь она. Та самая дверь, которую я, очевидно, искала всё это время.

Простое дерево, без изысков, но очень толстая и обитая металлическими пластинами – такую не всяким тараном прошибёшь. Она была приоткрыта, из-за неё ощутимо тянуло сквозняком. И что самое замечательное, в ней я обнаружила замочную скважину, подходящую по размерам.

Когда я проскользнула за дверь, то разглядела далеко впереди крохотный огонёк. Он дрожал и был едва различим, но я со всех ног бросилась его догонять. Быстрее, и быстрее – рискуя сломать себе шею, споткнувшись о что-то в гадкой темноте, которую почти не разгоняла больше моя магия, как будто искры тоже испугались этого странного места.

Я так долго смотрела на огонёк, который перестал вдруг трепетать и замер на месте, а потом переместился куда-то вниз, что видела только его.

Наверное, поэтому я не разглядела очертаний

человеческой фигуры рядом с огоньком, что оказался простым масляным фонарём, поставленным на пол.

Со всего разбегу я влетела прямо в хозяина этого дурацкого фонаря.

Он схватил меня за плечи и встряхнул.

– Рин!! Дурочка, что ты тут делаешь?! Нет, я тебя точно в следующий раз привязывать буду.

От неожиданности и обиды я даже забыла, как именно собиралась его обозвать по дороге.

В следующую секунду Рон резко выдохнул и крепко-накрепко прижал меня к себе, так что кости хрустнули.

– Прости… маленькая, прости… И угораздило же меня влюбиться в слишком умную барышню! Влюбился бы в какую-нибудь пустоголовую кокетку, как положено уважающим себя графским сыночкам, и горя бы не знал... Я слишком сильно за тебя боюсь. А ты снова и снова плюёшь на свою безопасность и лезешь туда, где опаснее всего.

– Кто ещё дурак...
– пробормотала я глухо, уткнувшись лицом в его рубашку и цепляясь так, как утопающий вцепляется в протянутую ему руку.
– У кого из нас магия, снова забыл? Ты без меня тут пропадёшь! И вообще. Заруби себе на носу – мне ничего на свете не страшно. Единственный, кто может причинить мне боль – это ты.

Глава 11

От быстрого бега моё сердечко всё ещё несётся вскачь, как перепуганный заяц. Я сжимаю дрожащие пальцы на белой ткани рубашки, ощущая, как совсем близко под этой тонкой преградой источает жар разгорячённая кожа – мой личный источник тепла в этом промозглом, наполненном сквозняками подземелье. Широкая грудь под моей щекой мерно вздымается, словно меня колышут волны океана. А ещё бьётся сердце совсем рядом, бьётся неожиданно быстро и гулко, и я понимаю, что весь гнев и раздражение, которые только что обрушились мне на голову – это всё напускное, и Рон так же, как и я по-настоящему рад, что мы здесь вдвоём. Совсем как раньше – будто и не было этих долгих лет, будто ничего не изменилось… Вру. Изменилось очень многое. И прикосновение его горячего дыхания к волосам в полутьме, медленное движение пальцев по спине вниз – словно по клавишам рояля – рождают во мне такое многоцветие эмоций, что я начинаю задыхаться.

– Рин, ты замёрзла.

Только теперь осознаю, что действительно вся дрожу. Понять бы ещё, в чём настоящая причина этой дрожи. И мурашек – по коже оголённых рук и плеч.

Рон понимает по-своему, бережно отстраняет меня и в два движения скидывает свой чёрный сюртук. Закутывает меня всю, проталкивает мои руки в длинные рукава, осторожно вытаскивает из-под воротника волнистые пряди волос, высыпавшиеся из причёски, – одевает, словно ребёнка, потому что я от смущения и неожиданности не могу пошевелиться. Обволакивает своим теплом и запахом, и я прячу лицо, чтобы он каким-то чудом не прочитал мои мысли в этот момент – а я думаю о том, что мне хочется украсть у него этот сюртук и засыпать в нём каждую ночь, свернувшись калачиком и балдея от его запаха, как кошка от валерьянки.

Рон ловит меня за отвороты собственного сюртука, притягивает чуть ближе и заглядывает в глаза испытующе.

– Хватит делать такой взгляд!

– Какой ещё?..

– Мечтательный. Когда я вижу тебя такую, мне хочется вытряхнуть тебя оттуда и согреть… каким-нибудь другим способом. А нам сейчас нельзя терять головы. Кто знает, что за неприятные сюрпризы подкарауливают нас в темноте.

Чтобы скрыть смущение, выпутываюсь из его рук и начинаю подкатывать длиннющие рукава, которые прячут мои ладони целиком, как у той куклы, которую показывают ребятишкам в воскресных спектаклях на деревенских ярмарках.