Замок ледяной розы

Снегова Анна

Уф-ф-ф… судя по всему, я на месте.

Почему-то я ожидала, что у меня будет время хотя бы немного отдышаться и прийти в себя. Но как только мы с Мэри вошли внутрь через высоченные деревянные двери и попали в сверкающий мрамором прохладный холл, ко мне немедленно подошёл пожилой мужчина в сером с закрученными усами и надменной физиономией и велел следовать за собой.

По широкой белой парадной лестнице, крытой красным ковром, мы поднялись на второй этаж. В гулком коридоре по обе стороны – два ряда дверей желтоватого дерева. Бежевые стены, здоровеннные люстры на потолке тут и там. Откуда-то раздаётся мерный гул множества голосов. Насколько я знаю, учебный

год в Эбердин длится от зимы до зимы – с небольшими летними каникулами и более продолжительными зимними. Скорее всего, это сделано для того, чтобы зимой распускать учеников по домам в самые лютые морозы и экономить на отоплении этакой махины. Вот почему Рон всегда был дома, когда я приезжала погостить зимой в Замок ледяной розы. И очередной учебный год в Эбердин уже начался.

Главное, не перенервничать и не забыть о том, что эта школа – не какая-нибудь волшебная, как в сказках, а самая обычная, и здесь учатся люди, которые никогда в жизни не видели живого мага. Ведь всем известно, что их в нашем народе не рождается. Даже трудно представить, какой будет грандиозный скандал, если я в расстроенных чувствах тут чего-нибудь намагичу. Может, конечно, в этом храме науки и искусства обитают в высшей степени просвещенные и доброжелательные люди, однако что-то мне подсказывает, что случись чего, мне не поздоровится.

Как жаль, что за всеми своими сердечными волнениями я совершенно позабыла рассказать Рону об усилившихся магических способностях – уж он бы точно придумал, что с ними делать. Тренировками за всё это время я, конечно же, тоже не озаботилась. Впрочем, и ничего не растапливала и не кипятила сама собой – хоть какой-то обнадёживающий результат.

Коридор заканчивается, передо мной распахивают одну из высоких деревянных дверей – я даже не успеваю прочесть, что на золотистой табличке – и я оказываюсь в просторной комнате, уставленной длинными рядами парт.

И за каждой партой сидят девушки примерно моего возраста, в светло-серых форменных платьях с высокими воротниками под горло и рядами чёрных пуговиц на груди. Здесь десятка три учениц, и все они как по команде поднимают головы и оглядываются на меня. Кто-то от неожиданности роняет перо на пол и спешно наклоняется поднимать.

А напротив, под чёрной доской во всю стену, за кафедрой сидят четверо. Все они в одежде серых тонов, только тёмной.

– Это, судя по всему, и есть та самая мисс Лоуэлл, - чопорно выплёвывает при виде меня тощий мужчина лет пятидесяти с залысинами в светлой коротко стриженой шевелюре. – Мы ждали вас ещё вчера. Но раз вы явились посреди промежуточного контроля, тем лучше. Подойдите сюда!

Я медленно иду вперёд меж рядов, стараясь держать спину прямо и не думать о том, как выгляжу в глазах всех этих людей. Взволнованный шёпот сопровождает каждый мой шаг. Почти на подходе к кафедре ловлю презрительный взгляд, который бросает куда-то на мои ноги брюнетка с красивыми туго завитыми локонами, сидящая за первой партой. Невольно слежу за её взглядом и ужасаюсь – подол моего тёмно-синего дорожного платья забрызган грязью, а ботинки оставляют некрасивые следы на паркетном полу. И кому мне теперь объяснять, что мне просто не дали времени привести себя в порядок, а сразу же заставили идти сюда? Хорошо накидку дорожную догадалась оставит в карете.

Подхожу к кафедре, останавливаюсь и учтиво приседаю. Украдкой рассматриваю сидящих передо мной людей – помимо этого мужчины, вижу еще одного седовласого старичка с бородкой клинышком и острым взглядом из-под косматых бровей, полную темноволосую даму средних лет и сухопарую

высокую блондинку чуть помоложе, с довольно постной и унылой физиономией. Мне становится как-то не по себе.

– Да, я мисс Кэтрин Лоуэлл, и очень признательна, что…

– Девушки, не отвлекайтесь! Сомневаюсь, что вы уже сделали всё, что написано на доске! – прерывает меня резкий окрик этой светловолосой, и за моей спиной шепотки стихают и начинают усиленно скрипеть перья. – Мистер Оскотт, думаю, нет смысла в долгих вступлениях. Предлагаю узнать, что за гениальную ученицу-самородок нам пытаются навязать.

Кажется, по моей спине только что пробежала струйка холодного пота.

Следующий час, если не больше, я простояла под перекрёстным огнём каверзных вопросов и десятков взглядов, по-прежнему неутомимо сверливших меня.

Меня спасло только то, что в какой-то момент я просто отрешилась от происходящего и представила, что нахожусь на залитой солнцем крыше Замка ледяной розы, а все вопросы мне задаются ироничным голосом Рона.

Впрочем, довольно скоро я заметила, что старичок и пышная дама, кажется, настроены ко мне вполне неплохо. Понятия не имею, что за такой комплексный контроль был сегодня у девушек, но старичок оказался математиком, а дама – биологом, и по мере того, как я отвечала, их скептические взгляды постепенно сменялись одобрительными. Старичок даже снял очки и принялся кивать, сцепив перед собой кончики пальцев, а дама поощрительно улыбнулась. И только ее младшая коллега – учитель теории искусств, увлеченно забрасывала меня вопросами, не имевшими однозначного ответа, всячески подчеркивая мою полную профанность при каждом удобном случае. А мистер Оскотт, как и уверял Рон, просто засыпал нудными мелочами, вроде рельефа местности вокруг того или иного города или высоты приливов и отливов каждой из пяти гаваней Королевства.

Когда у меня уже начала подкрадываться слабость к коленям и живот от напряжения скрутило в тугой узел, допрос, наконец, был остановлен. Девушки за моей спиной к тому моменту, судя по всему, уже закончили свои мучения и гомон усилился.

– Ну что ж… достаточно! – мистер Оскотт опёрся обеими ладонями на край столешницы и повернулся к коллегам. – Предлагаю решить вопрос мисс Лоуэлл голосованием. Кто за то, чтобы принять эту девушку в наше учебное заведение, несмотря на вопиющие пробелы в знаниях, которые она обнаружила, и крайне неубедительные ответы по ряду предметов?

Если я хоть что-то в чём-то понимала, это называется «наводящий вопрос». Я вскинула подбородок и с нетерпением ждала вердикта.

Старичок и полная дама подняли руки. Остальные двое ожидаемо оказались против.

– Хм… полагаю, что в отсутствие леди Джиневры Темплтон решающим является всё же мой голос, как голос заместителя ректора… - начал самодовольно Оскотт, а я внутренне сжалась.

Неужели это конец? Какой позор будет, если я не оправдаю доверия Рона и вернусь сейчас домой… Против воли слёзы навернулись у меня на глаза.

И тут двери за моей спиной распахнулись, и гомон в аудитории тут же стих, как по волшебству. Оскотт запнулся и выпрямился на своём стуле.

– Хотела бы я знать, как так получилось, что эту самую леди Джиневру Темплтон, которая является деканом женского факультета, если ты, Чарльз, ещё не забыл, не уведомили о приезде новой ученицы?

Я обернулась, не веря своим ушам.

По проходу с достоинством, но не по годам резво, шла, придерживая юбки тёмно-серого платья, та самая старая дама, что давала мне такие замечательные советы на балу в Замке ледяной розы.