Замок ледяной розы

Снегова Анна

– Ничего я не понимаю… Ты же ничего не говоришь… - прошептала я, потупившись.

Мне всё-таки удалось стереть этот хмурый взгляд. Теперь в его глазах лукавые огоньки. Рон взял меня за подбородок и поднял моё лицо.

– Черепашка, признайся честно – ты сейчас напрашиваешься на объяснения, да?

– Чуть-чуть… - я снова спряталась у него на плече от смущения. Рон крепко меня обнял и положил голову мне на макушку.

– Я не люблю этих слов. Люди их слишком обесценили. Неужели всё нужно говорить вслух, Рин?

Молчу

и только крепче вцепляюсь пальцами в его рубашку. Мучительный вздох у меня над головой.- Ну ладно, ладно! Уговорила. Будет тебе и коленопреклонение, и вся эта романтическая чушь… Только не сейчас. Я не хочу впопыхах. У меня и так слишком мало осталось бесценных минут вместе.

И тут до меня наконец-то доходит.

Посольство за невестой для нового Короля. Потомки Мелинды Винтерстоун среди дворянских родов Материка.

Я вырываюсь из его объятий и отступаю на шаг.

– Нет-нет-нет!.. Подожди, ты же не хочешь мне сказать, что это и есть твоя вторая новость… что ты снова…

– Мой корабль отплывает на рассвете. И так загоню бедолагу Снежного, чтобы успеть. Я должен быть в составе этого посольства, чтобы моя легенда не рассыпалась.

Кажется, у меня сердце только что выпало из груди и покатилось куда-то в снег.

– Как долго?..

– С учетом дороги туда и обратно по штормящему морю… путешествий по всем княжествам Материка с этим чёртовым посольством… и поисков Завещания…

– Как долго?!

– Не хочу тебя успокаивать, Рин… Думаю, по меньшей мере год.

(6/7 – 4)

По моему гробовому молчанию он ведь должен понять, что я думаю в этот момент, что чувствую…

– Рин, я знаю, что это жестоко и несправедливо по отношению к тебе –после тех семи лет просить тебя снова ждать… Но я надеюсь на твоё понимание, потому что не вижу другого выхода. Я должен исполнить последнюю волю своего короля. Должен понять, как открыть Башню и узнать, наконец, фамильную тайну, которая сводит меня с ума с самого детства. И самое главное – должен попытаться предотвратить большую войну и большую кровь.

Он молчит и ждёт моего ответа.

А я изо всех сил, до скрипа зубов стараюсь быть мудрой и понимающей. Но меня душат боль и отчаяние. И даже чудесные фразы той мудрой женщины больше не помогают. Не в этот раз.

Может, когда-нибудь, лет через десять я и могла бы начать спокойно относиться к таким вот известиям от него, после того как смогу насытиться его присутствием рядом, его голосом и улыбкой, его теплом и запахом… Но мне семнадцать. И мы были вместе всего три дня, половину которых я бегала от него как идиотка. И у меня всё внутри истекает кровью при одной мысли о том, чтобы сейчас снова без единого слова отпустить своего мужчину в ночь.

Я потом вдруг меня с головой накрывает тёмное и страшное чувство, которого я никогда не испытывала в жизни и против которого у меня ещё просто

нет защиты. Потому что сколько бы я не возводила защитных стен и не пряталась в свой черепаший панцирь, оно бьёт в самое нежное и уязвимое.

Ревность.

Потому что он едет на Материк, и мы будем в разлуке целый год. А там Эмбер. И я по-прежнему не знаю, что он носит на груди – а эти серебристые отблески под рубашкой были слишком похожи на медальон для связи с ней.

В отчаянии смотрю на Рона, и вижу, как он хмурится.

– Почему ты снова от меня убегаешь? Всё молчишь… Что, год – это слишком долго, чтобы дождаться меня, да, Рин?

Я так возмущена его словами и растеряна из-за мыслей об Эмбер, что отвечаю первое, что в голову взбредёт. Отвечаю раньше, чем успеваю задуматься над тем, что говорю.

– Долго?! Да для меня даже семь лет не было долго! Как не стыдно так говорить?! Не у всех такая короткая память! Сам-то за эти бесконечные семь лет обо мне даже не вспоминал, наверное, ни разу со своими книгами! Пока я медленно умирала без тебя...

Кажется, я его не на шутку разозлила… пару секунд мы просто молча смотрим друг на друга, и я вдруг пугаюсь, что от моих необдуманных слов между нами разверзнется пропасть, и я рухну в неё без права на помилование.

А потом он просто хватает меня за запястье и рывком тянет к себе.

– Значит, решила, что не вспоминал…

Одной рукой придерживает за талию, потому что я снова пытаюсь сбежать, а другой… прижимает мою ладонь к своей груди. Туда, где в раскрытом вороте белой рубахи обнажено место, в котором, как считают некоторые, находится душа. И я впервые понимаю значение слов «душа нараспашку». Для моей внезапно замёрзшей ладони это как прикосновение к открытому огню.

– Тогда проверь сама… как я не думал о тебе все эти годы… посмотри, что ношу на шее до сих пор!

Стискиваю дрожащие пальцы, и в них оказывается простой серебристый шнурок, слабо мерцающий в подступающих сумерках. Горло жгут невысказанные слова и моя глупая ревность из-за Эмбер. Не могу дольше сдерживать мучительное любопытство и тяну за него.

Роза. Простая деревянная роза, потемневшая от времени и с почти стёршимися очертаниями. На шнурке, свитом из шерсти снежных оленей.

Кажется, всё-таки на глаза наворачиваются слёзы.

– Прости, я….

Рон перебивает, не даёт сказать:

– Давай просто забудем. Вычеркнем те семь лет из памяти в конце концов. И в следующий твой приезд в Замок ледяной розы начнём всё с чистого листа, хорошо?

Потом отпускает меня – только для того, чтобы снять подвеску и перевесить мне на шею.

– А это забери обратно. Снова твоя очередь носить. И надеюсь, тебе она покажется легче – если честно, Черепашка, у меня все эти годы было такое ощущение, что таскаю на себе здоровенный булыжник. Пусть она станет залогом нашей новой встречи.