Замок Оборотня
Шрифт:
Сонхейд вдруг потянулся, подхватил меня, усадил к себе на колени так, что мы оказались лицом друг к другу, после чего потянулся, поцеловал и хрипло, но не скрывая насмешки, сообщил:
– Я один, Ким. Ты моя личная, персональная секс-рабыня. Других у тебя не было, нет и не будет, я ревнив. Что-то еще?
В ужасе смотрю на него. Желание – заорать и броситься прочь. Но держит, его руки мою талию обхватывают крепко и решительно. А еще ворота заперты, и, похоже, тут все заперто. Остается вопрос:
– Вы меня… отпустите?
– Нет, –
Мама…
– А завтра? – робкий испуганный голос.
– Нет.
О, господи.
– А когда я надоем?
– Нет, – усмешка, – я взял тебя в жены, Ким. А разводов, леди Сонхейд, для таких, как мы, нет.
Хочу упасть в обморок, потерять сознание, а когда проснусь, желательно, чтобы все это было сном!
– Простите. – Я нервно сглотнула. – Но я как-то упустила из памяти момент нашего бракосочетания. – Голос стал сиплым. – Да и вообще сомневаюсь, что я говорила вам «да»… Видите ли, вы не в моем вкусе, сэр Сонхейд, и…
Глухое звериное рычание откуда-то из него… О, боже! Затем хриплое:
– То есть я вам не нравлюсь?
– Нет, – прошептала я. – У вас… руки длинные и глаза… светятся.
Ладони на моей талии сжались, после Сонхейд рывком снял меня с себя, усадил на скамью, поднялся и вышел – резкий, злой и словно едва сдерживающийся.
А я осталась сидеть, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок… Вообще-то, когда я говорила о сексуальном рабстве, ждала опровержения, а вышло…
– Идемте в дом, – прозвучал злой голос из темноты.
Подняла ноги на скамейку, обняла руками колени и тихо ответила:
– Знаете, так нельзя…
– Как? – все тот же злой голос.
Меня трясло, говорить что-либо уже не хотелось. Сонхейд вернулся в беседку, откровенно пугая светящимися глазами, на которые я в ужасе, но все же смотрела.
– Понимаю, что ты делаешь это по незнанию, но у нас взгляд в глаза считается вызовом. Естественно, я осознаю, что вызов ты мне бросать не собираешься, но меня это злит. Прекрати.
– Что прекратить? – прошептала я.
– Смотреть в мои глаза!
Молча опустила голову… А пусть это просто будет кошмар, просто кошмар, от которого я утром проснусь, и все хорошо станет. Просто кошмар, и я проснусь, обязательно проснусь.
Сонхейд подошел, молча перекинул через плечо и понес прочь из беседки. Чувствую себя добычей древнего шотландца. Безмолвной и бесправной.
– Знаете, я и сама могу идти! – зло сообщила лорду.
В то же мгновение он поставил на ноги. Зря – меня заметно шатало, ощущения ниже пояса были не то чтобы неприятными, но мешали ходить однозначно… А еще я вспомнила, что не помню, как меня лишили невинности… На глаза навернулись слезы.
– Опять? – прорычал Сонхейд.
Слезы потекли ручьем, а я попыталась сделать шаг. Едва удержалась, в итоге меня подхватили на руки и понесли к дому.
На подходе в замок уже ревела, уткнувшись носом в его рубашку, так жалко себя было.
– А
– Ты и так умная, – мрачно ответил Сонхейд, взлетая по ступеням, – даже слишком.
Я заревела громче, потом вспомнила:
– У меня права в сентябре менять надо…
– Получишь новые на имя леди Камилла Сонхейд.
Он толкнул дверь ногой и, судя по хрусту, нечаянно выломал замок.
– Я не Камилла, – напоминаю, всхлипывая.
– Хорошо, – покорно согласился лорд и добавил: – Обойдешься без прав.
Плакать было бессмысленно – я общалась с психом, имеющим ярко выраженные сексуальные наклонности и слабо выраженные умственные способности.
– Куда вы меня несете? – спросила, едва Сонхейд свернул налево.
Маньяков всегда налево тянет?
– Ты же хочешь в ванную, – спокойно ответил он.
Вообще-то хотелось – мокрые ноги, пусть даже не внизу, а вверху, ощущение не из приятных, но все же странно. И, когда, распахнув еще одну дверь, лорд нервно поставил меня на пол, стало только страннее.
– Это джакузи? – рассматривая огромную ванную, спросила я.
– Да, – резкий злой ответ. – Нравится?
– Просто удивляюсь тому, как можно было изуродовать очарование старинного замка современной сантехникой…
Снова глухое рычание.
– Я домой хочу, – тихо призналась я чудовищу. – Пожалуйста… и я никому ничего не расскажу, правда…
Повернувшись, с мольбой посмотрела в его янтарные, чуть светящиеся глаза. Сонхейд нахмурился, скривился даже, а затем хрипло произнес:
– Еще раз, Ким, ты – моя жена. Не рабыня, не любовница, не наложница – жена. Разводов у нас нет. Шансов что-то изменить у тебя тоже нет. На этом все!
И сэр Сонхейд оставил меня наедине с раковиной, душем и ванной.
Пока приводила себя в порядок, все пыталась понять, откуда я знаю это место? Все здесь оказалось мне знакомым, кран с переключением режимов тоже. Размышлять над происходящим становилось все страшнее… Поверить в сказанное Сонхейдом… вообще жутко. Я стояла напротив зеркала и смотрела на себя. Лицо бледное, глаза с лихорадочным блеском, губы припухшие и красные, что неудивительного после таких поцелуев. Волосы неуложенные, что красоты не прибавляет. А еще мало приятное ощущение раздетости – без нижнего белья было как-то и неловко – и чувство беззащитности оптимизма не добавляло.
Открылась дверь, вошел Сонхейд, остановился позади меня…
Громадина же! И руки какие-то длинные и волосатые. Хотя я не совсем правду Сонхейду сказала – шотландский лорд был не лишен привлекательности, только привлекательность носила какой-то звериный оттенок. И весь он такой был гордый, несгибаемый, властный и жестокий. А такие привлекают, уж не знаю чем. Наверное, тем, что в сексе они умеют все – и женщине остается тихо или громко стонать, в зависимости от того, какое «все» сексуальный злодей применяет в данный конкретный момент.