Замок серебряной розы

Снегова Анна

– Да тихо ты! Хорошая псинка, хорошая… - я протянула ладонь к застывшей и подозрительно поднявшей ухо животине. В глазах у неё было ноль доверия. И я прекрасно её понимала.

– Сейчас я попробую тебе… ай!

Гадкий пёс-таки нашёл, как мне отомстить. Тяпнул мелкими острыми зубками меня за руку и порвал кружевную перчатку. Я стянула её с руки и выбросила куда-то в темноту. Туда же скрепя сердце пришлось отправить и вторую, не щеголять же в одной. Ну, погоди у меня!

– Я ж тебе помочь пытаюсь, муфта ты ходячая!!

Судя

по всему, иллюзий насчет моих добрых намерений жертва моих же экспериментов, увы, не испытывала. Что существенно затрудняло задачу.

Орвик стоял надо мной и с любопытством наблюдал, не пытаясь вмешиваться. Видимо, порядком подустал от моих фокусов и решил, что проще устранять последствия, чем становиться на пути моего энтузиазма.

Я сосредоточилась.

Закрыла глаза. Белый, белый… нам нужен белый, как облачко…

Вспышка.

Открываю глаза.

Пёс стал белый в зелёную крапинку.

Тщательно подавляемый гогот за моей спиной уверенности в собственных силах не добавил.

Я разозлилась. Ещё раз!

Обалдевший пёс присел на хвостик и с обречённым видом смотрел на меня.

Я закрыла глаза. На протянутой ладони сконцентрировалось тепло, и…

Вспышка.

– Апха-ха-ха-ха… Так, Гайка, хватит! Всё, давай, пошли уже! Давай-ка ты на этом остановишься? На сегодня по крайней мере… и лучше это… пойдём поскорее, пока старая карга не засекла, кто это сделал. Я ещё, знаешь ли, жить хочу… ах-ха-ха-ха…

Я сидела, зажмурившись, и глаза открывать боялась.

Когда отрыла, успела заметить только, как со всех ног от меня удирает пятнистая собачонка. И на макушке у неё задорно покачиваются два здоровенных заячьих уха.

Орвик поднял меня и потащил вперёд, подрагивая от мужественно задавленного смеха.

– Я совсем безнадёжна, да? – убито проговорила я.

– Тебе… тебе просто надо потренироваться ещё, да… Только знаешь что? Тренируйся, пожалуйста, подальше от Замка стальной розы. Специально попрошу Ричи, чтоб подольше тебя не возвращал. П-прости, прости, я шучу, конечно же!.. Пусть насовсем забирает, на здоровье!

Моё и без того не самое бравурное настроение стремительно вылетало в трубу. Чем ближе мы подходили к порогу, тем хуже мне было. Орвик держал крепко, видимо подозревая, что я готова трусливо дать стрекача.

Может, в этом всё дело? Может, Ричард тоже думает, что я мелкая недотёпа, которой нянька нужна, какие уж тут женихи?..

…Он увидел меня, и осёкся на полуслове.

У меня же все мысли выбило из головы, когда наши взгляды пересеклись.

Ричард быстро очнулся и продолжил кого-то благодарить, но взглядом больше не отрывался от моего лица.

Пока я на деревянных ногах делала новый шаг к нему.

Звуки окружающего мира поблекли и уплыли куда-то. И весь мир уплыл тоже. Была лишь тонкая нить между нами, натянутая в пустоте. И я шла, шла, касаясь

этой путеводной нити кончиками пальцев, чтобы не заблудиться во тьме. Шла, словно по краю пропасти.

И его лицо было всё ближе. Освещённое пламенем двух фонарей по краям от высоких дверей, которые так чётко и красиво обрисовывали его рельеф.

Я, наконец, смогла разглядеть выражение. С привычной невозмутимой учтивостью Ричард говорил положенные слова гостям, выражал признательность за то, что они прибыли на бал, предлагал чувствовать себя здесь как дома… привычный набор скучных речей, набивших оскомину от частого повторения.

Но глаза… глаза улыбались. Мне, мне одной.

Я не знаю, как у него получалось это. Но он умел улыбаться мне глазами.

Как в тумане были последние шаги. Я даже не злилась на пару жеманных девиц в сопровождении их расфуфыренной мамаши, что были передо мной. Я их даже не рассмотрела. Я их даже совсем не услышала. Хотя они довольно долго старались обратить на себя внимание и фонтан их благодарностей, верно, не заткнулся бы никогда, если бы Орвик не высказал многозначительное «кхе-кхе» над их головами.

Ступень.

Ещё одна.

И вот мы рядом.

Торможу сначала, но очнувшись, делаю реверанс. Сбрасываю капюшон тонкой накидки с головы. Длинные локоны треплет вечерний ветер. Запрокидываю лицо – я всё ещё не доросла до того, чтобы стоять с ним вровень.

Улыбка в его глазах… она становится ближе.

Интересно, какое из десятков заученных приветствий он выберет для меня?

– Привет, Лягушонок!

От звуков низкого, царапающего хрипотцой голоса я покрываюсь мурашкам. Всегда, так бывает всегда.

Он говорит тихо – так, словно этот разговор только между нами. И нет уймы народу вокруг, и никто на дышит взволнованно и нетерпеливо там, позади, наступая мне на пятки.

А я, кажется, тоже позабыла все правильные и подходящие моменту слова.

– Если ты снова скажешь, как я подросла, я тебя побью! – отвечаю с убийственной серьёзностью в голосе.

Улыбка теперь и у него на губах. Прячется в уголках, едва заметная. А вот туда, Гаяни, тебе лучше сегодня вечером вообще не смотреть. Даже не думай. Это погибель твоя, а не губы.

– Тогда скажу, что ты отлично выглядишь. Теперь я буду жить?

– То есть, ты всё-таки собирался?..

– Ты меня поймала. Но покушение на преступление карается менее жестоко, правда ведь?

Снова теряюсь с ответом.

И снова на помощь приходит Орвик.

Протягивает Ричарду руку для приветствия, но когда тот отвечает ему крепким рукопожатием, не выпускает. Сжимает только крепче, и я вижу, как Ричард удивлённо приподнимает тёмную бровь и прищуривается.

Орвик же говорит тихо и таким тоном… что я отчётливо понимаю – если б я была его врагом, то предпочла бы самостоятельно сброситься с обрыва в речку, но никогда и ни за что с ним не связываться.