Замок серебряной розы
Шрифт:
Воспоминание снова жалит мою память сильнее, чем могла бы самая ядовитая змея.
– Значит… ты смог обмануть телепатов, что приводили приговор в исполнение? Ты спрятал от них свою истинную личность. Вытолкал разум за пределы тела. Увёл его туда, где он мог быть свободен от оков. В место, где пролегают… пути духа…
Змей чуть ослабил хватку, и я смогла судорожно вдохнуть немного воздуха. Я видела по его глазам, что права. И где-то там, в мире людей, сейчас действительно бродит Дориан Дрейк, чародей, утративший магические способности с полностью новой, переписанной
– Ты… действительно великий чародей, раз сумел такое. Жаль, что с величием пришло и презрение к законам тех, над которыми ты так возвысился.
– Чьим законам? – рассмеялся змей. – Низ-з-зменной толпы, с-с-стада овец без магических способностей. Всё предназначение которых лишь с том, чтобы их стричь – или пожирать, в зависимости от того, чего хочет выс-с-сшее существо, у ног которого они пас-с-сутся.
– Как хорошо, что овец обычно охраняют псы. А ты не пастух, что пасёт стадо – нет. Ты – голодный шакал, который бродит вокруг в ночи. И бежит обратно в ночь, поджав трусливый хвост, стоит псам бросится за ним в погоню.
Я дёрнулась назад, когда острые зубы клацнули в считанных дюймах от моего лица.
– Ты с-с-скоро узнаеш-ш-шь, что бывает с маленькими девочками, которые забрели в одиночестве в мой лес-с-с-с!..
– Это всё не по-настоящему! – выкрикнула я прямо в оскаленную морду. – Моё тело тоже сейчас не здесь! Только мой разум! Он, как и ты, заперт в этой клетке без решёток. Но в отличие от тебя, мне есть куда вернуться!
Да, теперь я поняла. Дориан сумел схватить мой разум, когда я перемещалась. Вернее – убегала… Весь вопрос в том, где сейчас на самом деле находится моё тело. И как в него снова попасть.
Змеиное тело вспыхнуло алыми рунами по всей длине. Сияние зловещим багряным ореолом окутало глазницы змея, растекаясь всё дальше.
– Реальнос-с-сть… что есть реальность, крош-ш-шка? Реально то, во что верит наш разум. Какое мне дело до того, что сейчас-с-с-с с твоим телом, если разум в моём полном рас-с-с-споряжении?
Я больше не могла отвести глаз.
– И поверь, нам будет вдвоём очень вес-с-с-ело здесь… Я вес-с-сь трепещу в предвкушении! Даже не знаю, с-с-с-с чего начать… С-с-с-столько вариантов, и вс-с-се такие вкус-с-с-сные… Я не стану торопиться! У нас-с-с впереди целая вечнос-с-сть вдвоём…
Меня охватывает отчаяние.
Я уже чувствую мерзкий привкус мыслей Дрейка. Это как грязная вода, в которую погружаюсь всё глубже. Она пытается испачкать, осквернить то, что я берегла как самую большую драгоценность, что хотела подарить единственному во всех мирах человеку, которого любила.
Его прикосновения должны были стать единственными… Но эту вероятность несбывшегося будущего я оставила позади навсегда.
На мои губы легла горькая улыбка.
Смерть так близко – нет, муки, большие, чем смерть! – а я не могу думать ни о чём другом, кроме своего глупого раненого сердца. Кроме мечты, которая развеялась, как ветер развеивает
Змей застыл, рассматривая меня, слегка склонив шипастую голову и мерно покачиваясь в гипнотическом танце – кажется, ему было любопытно.
А меня раздирала боль, намного большая, чем та, что он бы смог когда-либо причинить.
Я пыталась – изо всех сил пыталась сосредоточиться. Я должна думать сейчас не об этом, чтобы найти выход. Мысли не желали подчиняться. В них, настойчиво и необоримо прорастали, как ростки сквозь каменные плиты, воспоминания. Улыбки, взгляды, прикосновения. Разговоры, встречи, мечты. Всё, чем я надеялась, будет наполнено моё будущее – но что навсегда осталось теперь в прошлом.
С краешка ресниц сорвалась слеза и медленно покатилась по щеке. Я не могла её стереть. Змей смотрел на эту слезинку так, будто не он меня гипнотизирует – а эта крохотная солёная капля загипнотизировала его. Но очень скоро ему надоест и он приступит к совершенно другим развлечениям.
Эта слеза должна быть последней, которую ты прольёшь – шепчут голоса в моей голове.
Иначе ты погибнешь.
Я подслушала когда-то, как Ричард говорил, что не способен любить. Я, наивная, тогда решила, что сумею это изменить. А вот теперь понимаю, насколько он был прав. И мудр.
Счастливый. Зря он грустил о том, что не знает, что такое любовь. Лучше никогда не знать аромата розы – но чтобы в сердце не впивался её отравленный шип.
Судорога боли свела моё тело. Эта боль рождалась в центре лба, но охватывала всю, с головы до ног. Этот самонадеянный змей даже не подозревает, что он далеко не единственный претендент на мою жизнь. Кажется, ему можно даже не прилагать лишних усилий. Ещё немного, и эта боль убьёт меня раньше.
Но ты ведь знаешь единственный способ от неё избавиться? – подсказал голос. Избавиться от боли. Навсегда.
Достаточно всего лишь отказаться от того, что принесло тебе эту боль.
Туже свиваются кольца. Ближе безумный взгляд рубиновых глаз.
Моя магия – моё единственная надежда – никак не хочет приходить на помощь. Я словно растеряла всё и всё позабыла, утонув с головой в собственных нелепых страданиях. Дар не слушался, никак не желал покориться, ускользал как рыбка из пальцев, когда пытаешься ловить её руками в быстром ручье.
Ещё немного – и будет уже поздно. И если так, то погубит меня не Дрейк. Погубит собственная беспомощность. Слабость моего разума и духа, сломленных и униженных, полностью попавших под власть глупых эмоций.
Значит, если я хочу жить – должна убить в себе всё, что сделало меня такой жалкой.
Давай же! Давай, Гаяни. Самая могущественная чародейка своего поколения.
Тебе пора перестать быть хнычущей девчонкой.
Я закрыла глаза.
Полностью отрешилась от Дрейка, который скалясь от восторга, предвкушал, что именно намерен со мною сделать.
И мысленно коснулась лба. Того места, что всегда было моим источником силы. Которое давало мудрые и правильные советы. Скольких бед я могла бы избежать, если бы им покорилась?