Замороженный

Василькова Ева

– Кажется, в прошлом году было абсолютно то же самое, – замечаю я, тыча вилкой в экран.

– Ага, как и в позапрошлом, и десять лет назад, – кивает папа.

– Зачем мы тогда это смотрим?

– Традиция, – пожимает плечами он. – Как будто ты оливье очень любишь.

Я опускаю взгляд на свою тарелку: консервы с картошкой и колбасой, политые майонезом.

– Не особо, – подтверждаю я.

– А зачем тогда ешь?

– Наверное, он добавляет какое-то ощущение праздника.

– А у меня ощущение

праздника от этих передач, – говорит папа.

Я чищу два мандарина и думаю о том, как и правда мало у нас дома традиций. Стоит ли ставить под сомнение те, что есть? Невкусный салат, скучный концерт по телевизору, неизменный папин новогодний свитер и маленькая искусственная ёлочка с минимальным набором игрушек.

Подарки мы друг другу не дарим с тех пор, как я догадался, что поделки из пластилина никому не нужны. Хотя нет, когда мама жила с нами, подарки ещё были. Наверное, это она их выбирала. Папа же всегда говорил: «Скажи, что тебе нужно, и я постараюсь купить». Я никогда сильно не наглел, поэтому почти каждый раз получал то, что просил.

После двенадцати папа отчаливает спать, а я иду в соседний подъезд.

– Морозов, ты серьёзно? – с порога спрашивает Семён.

– Нет, шучу, – говорю я. – Что опять не так?

– Я уже смирился с твоей нелепой манерой одеваться, но это уже перебор. Зачем ты в папином свитере припёрся?

– Ты же сам сказал, чтобы я в праздничном настроении был! – возмущаюсь я.

– Ага. И где оно?

– Ну вот же, – я указываю на узор из белых оленей на синем фоне свитера. – К тому же я замёрз, а в нём тепло.

– Господи, – шипит Семён, закрывая лицо ладонью. – Мало того, что он ужасный сам по себе, так ещё и слишком большой для тебя.

– Оверсайз, – заявляю я. – Ещё одно слово, и я пойду домой.

– Заходи, – ворчит друг.

– Всё равно не понимаю, нафига я пришёл.

– Мы уже это обсуждали, не начинай.

– Да я даже не представляю, что ей сказать, – говорю я, вешая куртку на крючок в прихожей.

– Скажи: «Привет, я Морозов».

Ну да, Семёну кажется, что всё проще некуда.

– Ладно. А дальше? – спрашиваю я.

– Да какая разница? Дальше можно вообще ничего не говорить.

– А что тогда делать?

– Целоваться, – усмехается Семён. – Ну что ты как маленький?

– В смысле? – я застываю по дороге на кухню. – Я должен целоваться с незнакомым человеком? Ты вообще в своём уме? Знаешь, пойду я всё-таки домой.

Разворачиваюсь, но друг останавливает меня.

– Нет-нет, подожди, – говорит он, выставляя ладони вперёд. – Я пошутил. Сначала посидим все вместе, посмотрите друг на друга. Может, она сама не захочет, мы же не знаем, да? Поговорим о чём-нибудь. Если всё хорошо, тогда мы с Танькой вас оставим. Ладно? Устраивает тебя такой вариант?

– Ладно, – вздыхаю я.

Тут же раздаётся звонок

в дверь. Сбежать я бы всё равно не успел.

– Девчонки, привет! Замёрзли? – спрашивает Семён и тут же зажимает Таньку в углу.

Она довольно хохочет и делает вид, что пытается вырваться.

– Привет, – говорит Кристина и смотрит прямо на меня. По крайней мере, Сёма всё-таки ничего не выдумал.

Только сегодня она с ярко-красной помадой и вся в блёстках. На фото, которое мне показывал друг, она выглядела милее и проще, больше похожа на обычную девчонку, чем на какой-то косплей.

– Привет, – улыбаюсь я, а сам не могу перестать разглядывать толстый слой макияжа у неё на лице. Вика никогда так сильно не красилась, она и без этого была красивая.

– Поможешь? – Кристина спускает с плеч куртку и разворачивается ко мне спиной.

– Ага, – говорю я, помогая ей раздеться.

Потом она снимает обувь и становится ниже сантиметров на десять. Этого я тоже не ожидал. Вика была… «Да хватит уже!» – одергиваю я сам себя. При чём тут вообще Вика? Похоже, мне и правда не помешает отвлечься на кого-то другого.

Семён с Танькой убегают на кухню, не обращая на нас никакого внимания, и мне становится ещё более неловко оттого, что мы остались вдвоём.

– Я видела тебя на игре, – говорит Кристина.

– Любишь баскетбол?

– Нет, – смеётся она. – Просто пошла за компанию.

– Ясно.

– Но ради тебя сходила бы ещё раз.

– Ясно, – говорю я, не зная, как реагировать. – Пойдём на кухню.

– Давай, – кивает Кристина.

Мы садимся за стол, и Семён сразу заводит разговор о фильме, который мы с ним смотрели накануне. Девушки тоже его видели, так что активно включаются в обсуждение.

– Ваня, а ты что думаешь? – Кристина поворачивается ко мне так, что трётся коленками о мою ногу и смотрит в глаза, заправляя волосы за ухо.

– Фильм ничего, – говорю я, – но книга мне больше понравилась.

– А что, есть ещё и книга? – удивляется Танька.

– Ну да, – киваю я.

– И зачем ты её читал, если уже фильм сняли? – смеётся Кристина.

В этот момент я понимаю, что никакого хэппи-энда нам с ней не светит. Семён, видимо, тоже чувствует, что разговор пошёл в опасном направлении, поэтому резко меняет тему:

– Девочки, а вы когда-нибудь играли в пейнтбол?

Собеседник из меня никакой, но остальные справляются и без моего участия. Со стороны, наверное, можно подумать, что нам всем очень весело. Через час Семён зовёт меня «помочь кое с чем» и, как только мы пропадаем из зоны видимости, спрашивает:

– Ну что, видел, как она на тебя смотрит весь вечер?

– Даже слепой бы заметил. Она уже десять раз о меня коленками потёрлась.

– Ну вот! Тогда давай, действуй.

– Ну не знаю… – сомневаюсь я.