Замурованный труп
Шрифт:
Мистер Сол Сэвидж, с улыбкой на лице и приветливо протянутой рукой, уже ожидал в дверях своего кабинета; это был достаточно светлокожий негр, очертания тела которого напоминали грушу. У него были тонкие усики и короткие распрямленные волосы, такие прилизанные, что его голова казалась слишком маленькой для лица.
— Не садитесь во вращающееся кресло, — предостерег он. — На него капает вода из находящегося наверху душа.
Душ? Баллард вспомнил знак у входа в Криттендонский пересыльный пункт для заключенных. Все еще думая об этом, он сел на неудобный стул с прямой спинкой, стоявший возле видавшего виды письменного
— Мне повезло, что я работаю помощником старшего надзирателя, — сказал Сэвидж. — Благодаря этому я имею отдельный кабинет. Трудно выслушивать жалобы условно освобожденного, в то время как другой сослуживец надевает на какого-нибудь беднягу наручники за нарушение правил поведения для условно освобожденных.
Баллард изложил свою просьбу.
Сэвидж задумчиво кивнул:
— Хоуи не регистрировал у меня «тандерберд» и не испрашивал разрешения водить его. Давно ли у него машина, вы знаете?
Баллард поспешил задать встречный вопрос:
— А давно он на свободе?
— С начала года. — Он заглянул в досье и уточнил: — С пятого января.
— Совсем недавно, на прошлой неделе, — быстро сказал Баллард, — наш осведомитель, который знал Одума еще до его ареста и слышал, что он освобожден, увидал в нашем «тандерберде» человека, которого принял за Одума. Возможно, это и не он.
Сэвидж вновь задумчиво кивнул. Под его дружелюбной наружностью угадывалась стальная воля, и это напомнило Балларду, что он имеет дело не с работником сферы социальной помощи, а с блюстителем закона.
— Хорошо, мистер Баллард. Я готов сотрудничать с вами, хотя, как вы наверняка знаете, ни в коей мере не обязан предоставлять вам хоть какую-нибудь информацию.
— Понимаю, сэр.
— Я готов сотрудничать с вами, потому что, возможно, имеет место нарушение правил поведения для условно освобожденных, а если дело именно так и обстоит, то должна быть внесена соответствующая информация в файл Одума. Под моим надзором находятся семьдесят пять человек, поверьте, дьявольски трудно уследить, что делает каждый из них. — На его лице отразилось сожаление. — Правила предписывают, чтобы они зарабатывали себе на жизнь, но как, скажите, может зарабатывать себе на жизнь шестидесятипятилетний человек с очень низким показателем умственного развития, который только и умеет, что обнажаться перед маленькими девочками?
Баллард ничего не ответил. Ему нужен был только адрес Одума. И он его получил.
— 1684, Галиндо-стрит, Конкорд. Это пансионат, который содержит вдова бывшего заключенного. Одум занимает комнату номер четыре.
Баллард встал и протянул руку:
— Через день-два я сообщу все, что мне удастся узнать об Одуме.
— Заранее благодарен.
Выйдя наружу, Баллард остановился на тротуаре под вязом и глубоко вздохнул. Какое счастье, что он не один из условно освобожденных!
Зато Одум очень скоро пожалеет, что он условно освобожденный, уж ему-то не дадут спуску.
Глава 17
После отъезда Балларда Кёрни позвонил на Оклендский контрольный пункт и попросил одну из девушек проверить по справочнику адрес 1377, Маунт-Дьябло-стрит. Оказалось, что
Пока Баллард ехал по забитому автомобилями шоссе в Окленд, Кёрни сидел у открытого окна в машине, припаркованной у дома, расположенного на спокойной боковой улочке, и размышлял о расследуемом ими деле. Что-то не устраивало его в новой версии. Он не был уверен, что преступник — Одум. Им владело то самое чувство, которое иногда заставляет вернуться в только что покинутый дом и задать еще один вопрос, который сразу же опрокинет все предыдущие предположения и выводы.
Почему, например, Одум, представляясь Гриффином, распродал мебель? Если это был не Одум, а Гриффин, тот же вопрос остается в силе. Может, он сделал это из злости, ведь в деньгах-то он не нуждался? И почему он просил Шери посылать чеки по адресу в Сан-Хосе, который до тех пор усиленно старался держать в тайне? Это было в марте. А в апреле Одум уже раскатывал на «тандерберде». Есть ли тут какая-нибудь связь?
Почти семнадцать тридцать. Где же Баллард? Кёрни еще не мог надавить на Шарон, надо, чтобы Биглер вернулся домой. Разумеется, она солгала Балларду и прекрасно знает, где живет Одум. И это не тот адрес, который назвал надзиратель. Если Одум находится под их надзором, он, конечно, постарается закопаться поглубже. Официальное жилище для условно заключенного — та же тюремная камера, туда в любое время может заявиться надзиратель. К тому же тюремную камеру можно в любое время обыскать без всякого предупреждения или ордера.
А если ты еще и сидишь на тридцати тысячах долларов, да к тому же совершил убийство, чтобы завладеть этими деньгами, неожиданный приход надзирателя заведомо угрожает тебе неприятными последствиями.
И все же никаких прямых доказательств нет, есть только подозрения. Нб сколько подозрений так и не оправдались за эти годы. А он еще настаивал на строгом следовании фактам, когда говорил с Баллардом...
Радиотелефон заверещал, замолк, затем заговорил как будто бы доносившимся издали отрывистым голосом Балларда:
— ...домашний адрес... Десять-четыре.
— Повтори, пожалуйста, адрес.
Последовал оглушительный треск, затем голос Балларда зазвучал с такой оглушающей громкостью, словно он кричал из окна третьего этажа:
— 1684, Галиндо-стрит... Конкорд...
— Хорошо. Там и встретимся. Снаружи, по ту сторону улицы.
Открыв дверь, Кёрни проскользнул внутрь автомобиля. Баллард стоял на Галиндо, где не стихало оживленное движение, на некотором расстоянии от дома номер 1684, старого, неказистого калифорнийского строения, возведенного, вероятно, в ту пору, когда здесь еще пролегала грунтовая дорога. После Второй мировой быстро растущий Конкорд обступил его со всех сторон; пока здесь помещался пансионат, но было очевидно, что вскоре его снесут, ибо земля, на которой он стоял, стоила теперь дороже самого дома.