Замуж за короля

Риман Ирина

Барич подошёл ко мне и ласково погладил по волосам. Вместо губительного жара прошлой ночи от него веяло теплом.

– Глупая, – прошептал Вилар. – Крохи ты забираешь. Я на охоте сильнее устаю.

Лучше бы злился на меня, кричал, дёргал за руки. Его тихая и покорная влюблённость по живому резала. Словно он давно смирился со своей смертью. Но я не его Лина! Это неправильно, дико. Чёрт, такого в кошмаре не приснится!

– Не надо, пожалуйста, – причитала я, глотая ком, подступивший к горлу. Последние аргументы в ход пошли: – Нам нельзя до свадьбы…

– Я слово дал, – снова помрачнел барич. – Тебе

нечего бояться. Полно, хватит об этом. Я тебя позвал учиться.

– Вилар!

– Хватит.

Он отвернулся от меня и пошёл к двери. Не достучалась я, не получилось. В комнату по приглашению барича шмыгнул тот самый мужик, что встречал нас у лестницы терема. Господи, ну какая учеба? Мужик кланялся подобострастно, комкал драную шапку в руках и всё время стрелял в меня глазами.

– Чего баричу угодно?

– Стой здесь, – распорядился Вилар, ткнув пальцем в пол рядом со мной. – Говорить будешь, что в мысли приходит. Не сейчас. Рукой махну.

Мужик побледнел и затрясся. Да уж, приказ психушкой отдавал. «Перепил барич, вот белочка в уши и нашёптывала». Что от меня нужно, я догадалась. Раз Лина может переносить сознание, то именно этому Вилар её и учил.

– Помилуйте, батюшка, – взвыл дворовой и бухнулся баричу в ноги. – Миленький, родненький, всеми духами предков заклинаю! Ы-ы-ы, не ведал, что говорю! Всё медовуха окаянная! Не губите.

От испуга я попятилась к стене. Захотелось крикнуть, чтобы встал, не унижался, но Вилар его уже сгрёб его за шиворот и встряхнул. А дворовой продолжал лепетать, что «во век больше барича не ославит и ноги целовать будет».

Ах, вот оно что! Несчастный решил, что его на допрос привели. А он, видимо, язык распускал. Кому же не в радость пообсуждать хозяев за их спинами? Из последних горячих новостей – приезд невесты с меткой на шее. Моровки, силу вытягивающей и мужиков убивающей. «А барин-то дурак. Ой, дурак!»

– Цыц, я сказал! – гаркнул Вилар. – Смерд пустоголовый. Кому твои греховные мысли нужны? Чужие будешь рассказывать. Те, что от барии услышишь. Понял?

– Пощадите, батюшка, – ныл мужик Вилару, но смотрел только на меня. Теперь я знала, каким монстром кажусь обитателям терема. Детей здесь, наверное, с пелёнок пугают ни серым волчком, ни бабайкой, а моровками. Скольких девушек селяне сами убили, не дождавшись надзора? Толпа беспощадна.

– Начинай, – кивнул мне Вилар.

Проклятье, это как попасть в середине семестра на предмет, который прогуливал. Ни тебе лекций, ни семинаров. Сразу поставили к лабораторному стенду без методички и подсказок. Да я облажаюсь с вероятностью в сто процентов!

Ох, сразу вспомнилась настоящая Лина. Раз уж я оказалась в её теле, то она в моём. Нет, ну, а что? Не хай добру, то есть безхозному телу, в другом мире пропадать. Там она. Катается в маршрутках, заплетает мои волосы в косу, ходит в институт. «Поздравляю, дорогая. Тебя ждут все прелести метрологии, химия радиоматериалов и помехоустойчивое кодирование». К моему возвращению Оксану Семёнову точно отчислят за неуспеваемость. Если не упекут в психбольницу. «Ох, Лина, надеюсь, тебе хватит ума и хитрости притворяться как можно дольше. А я пока твоей силой попробую овладеть».

Первая попытка с проникновением в разум сына смотрителя закончилась плохо. Теперь нужно дозировать усилие, чтобы кровь из метки не

пошла. Вилар ждал чего-то вроде телепатии. Я должна чуть-чуть вселиться в дворового и нашептать ему всякую чушь прямо в мозг. Если повторит слово в слово – фокус удался.

Я закрыла глаза и сосредоточилась, представляя себе дворового. Шею тут же дёрнуло и защипало, но голова не закружилась. Значит, не так много зачерпнула.

«Мистификация», – ляпнула я первое попавшееся слово. Да уж, крутой выбор! Но зато, если мужик повторит, то я буду уверенна, что слышал, а не просто угадал. «Ну же, давай!» Вилар давно махнул рукой, но дворовой молчал. Ладно, я повторила еще два раза. Мужик бледнел, трясся и снова молча. Может, мало зачерпнула? Странно, метка чесалась и зудела. Где эффект?

«Мистификация», – с нажимом подумала я очень громко и чуть не упала в руки Вилара от слабости.

– Хватит, Лина! – одёрнул он, доставая из рукава белый платок.

Я чувствовала, как тёплые капли катились по шее, но упрямо смотрела на мужика.

– Ну, что-нибудь слышно? – поторопила его.

– Мистя…мистю, – шевелил он трясущимися губами.

Мда. Идея со сложным словом перестала казаться блестящей. Дворовой быстрее рассудка лишится, чем повторит.

– Мистификация, – вздохнула я, опустив плечи. – Не получилось.

– Давай ещё раз, – потребовал Вилар. Кровь с метки почти вытер. Осторожно убирал подсыхающие разводы. – Силы зачерпни меньше, мысли чётче и слова не выдумывай.

Дворовой смотрел на нас ошалело, но хоть зубами клацать перестал. Успокоился? Хорошо бы. Ничего плохого с ним не происходит. Не от чего в панику впадать. Я зажмурилась и сосредоточилась на ощущениях. Силы нужно ровно столько, чтобы метка зудела, но не кровоточила. Так, так, ещё немного, ещё. С третьего раза получилось закрепиться. «Ладно, господин старший брат надзора, будут вам невыдуманные слова».

– Баня! – радостно завопил мужик и выдал широченную улыбку. – Истопить прикажете?

– Потом, – нахмурился Вилар и обернулся ко мне. – Верно?

– Да.

Победа ощущалась сладким привкусом, но радость быстро угасла. Не меняя строгого выражения лица, Вилар сказал:

– Теперь заставь дворового ударить меня.

– Барич! – мужик снова бухнулся на колени и заголосил: – Да где ж такое видано?! Никак не можно на отца родного руку поднять! Пощадите! Ы-ы-ы.

Я вздохнула, глядя, как мужик вытирает красный нос. Сыном он Вилару точно не приходился, а если каждый раз так падать будет – колени расшибёт. Надзорный дёрнул его за шиворот и заставил встать на ноги.

– Стой смирно. Стой, кому говорю!

Дворовой сжался в комок от ужаса и тихо скулил. Во мне давно проснулась жалость, но перечить Вилару духу не хватало. «Ничего плохого не происходит, – повторяла я себе. – Надзорный себе боль причинить приказывает, авторитетом жертвует ради обучения моровки. Мужику страшно только потому что я – это я.

– Лина, давай, – строго сказал Вилар и я зачерпнула силы.

Очень долго не происходило вообще ничего. Метка разрывалась от боли, платок надзорного насквозь промок. Я пробовала и так и эдак, но дворовой пятился назад вместо того, чтобы замахиваться на барича. Может, психологический блок в голове мешал? «Нельзя бить хозяина, за это жестоко накажут». Стоило выбрать что-то попроще?