Замужем за облаком. Полное собрание рассказов

Кэрролл Джонатан

Надеваю шляпу и обращаюсь к Мэри, которой чувства юмора не занимать:

– Как по-твоему, мне идет?

Она прохаживается туда-сюда, рука на бедре, разглядывая меня так, будто я музейная Мона Лиза, и потом говорит:

– Ты в ней выглядишь как большущая яичница с ветчиной, когда я адски голодна. Ты и эта шляпа созданы друг для друга, мой милый.

Ясное дело, она хохмила. Если бы она сказала это на полном серьезе, я бы отвесил ей плюху, потому как в натуре такая шляпа не может прилично смотреться ни на одной живой твари, это факт.

Я начинаю вертеться и позировать, как модель. Мэри хохочет, и этот день обещает быть чуть ли не

самым счастливым за весь год.

– Беру, – говорю я.

– Классная идея! – Она заливается вовсю, прикрывая ладошкой свой большой поцелуйный рот, и я люблю ее больше, чем когда-либо.

Итак, захожу я в лавчонку и кладу шляпу на прилавок перед продавцом-азиатом. Чую странный такой запах. Типа никогда раньше такого не чуял. Вот что меня удивляет в этом городе, когда попадаешь на всякий восточный народ, арабов там или еще кого. С греками все вроде ништяк. Перекупив забегаловку, они только и делают, что меняют название на «Спарта», или «Афины», или «Зевс» да начинают подавать кофе в бело-голубых чашках с картинками греческих статуй. Еда по большей части остается прежней – хаш из солонины, бургеры и все такое.

Но с другими восточными людьми дело иначе, даже если они обретаются здесь уже много лет. В их заведениях чувствуешь себя так, словно вдруг очутился за океаном. Или вообще черт знает на какой планете. Типа как в «Стартреке». Как-то раз меня занесло в арабский магазин, а там, куда ни глянь, все были в белых балахонах с головы до пят, можете себе представить?

В таких местах удивляют не только запахи. На стенах там висят календари с какими-то дикими каракулями, по углам их детвора лопает невесть что, и чуть ли не у каждого там пустой взгляд, словно они под кайфом или крепко приняли на грудь. Понимаете, о чем я?

Может, это и в порядке вещей, но я так считаю, что, если вы приезжаете в другую страну, особенно в Америку, вы должны подстраиваться под здешнюю жизнь, раз уж тут осели. А если у вас в каком-нибудь Ираке все было прекрасно, почему вы не остались там? Я не против того, что кому-то нравится фалафель, но не называйте себя американцами, если жрете эту фигню трижды в день, да еще палочками вместо нормальных вилок.

Ну вот, значит, вхожу я внутрь, чтобы заплатить за шляпу, а узкоглазый этаким китайским мопсом тявкает из-за прилавка: «Тьфа тёлляр!» – как будто я сам не могу прочесть надпись на его вывеске. Прикиньте, я, наверное, единственный идиот во всем Нью-Йорке, готовый отвалить ему пару баксов за это убожество. Но когда он протявкал это таким манером, будто я жалкий попрошайка или задумал его ограбить, меня это сразу взбесило. Мелкий гаденыш в майке с Майклом Джексоном, торгующий барахлом типа розовых кукол, тряпичных портретов Мартина Лютера Кинга, золотистых пластиковых гондол с часами, которые не ходят… Ему бы пасть на желтые коленки с благодарственной молитвой за мои два «тёлляра», как с куста упавшие. Так ведь нет же, гавкает так, будто я перед тем стибрил его кровные баксы и он требует их обратно!

А ведь все начиналось как шутка. Мы гуляем, я замечаю шляпу, Мэри хохмит, мы с ней смеемся…

Но теперь я уже зол. Мне бы плюнуть на шляпу, развернуться, уйти и гулять себе дальше, но этот тип уже испоганил мне чудесный день – кому такое понравится? Я достаю деньги и бросаю их на прилавок. Одну из бумажек подхватывает сквозняк, и она падает на пол рядом с ним. Он не двигается.

– Мне нужен чек.

– Что?

– Мне нужен чек на мои два доллара.

– Нет чек. Твоя теперь иди.

Тут

я мог бы начать третью мировую войну, но мелкий паразит и так уже отнял слишком большую часть моей жизни. Это Мэри так говорит – не давай никому влезать в твою жизнь больше, чем тебе самому это необходимо; и она права. Так что я говорю ему: «Ва фонгу» – и выхожу из лавки со своим приобретением.

По ходу соображаю, что было бы нехило нарисоваться перед Мэри с этой шляпой на кумполе, и надеваю ее уже в дверях. Но сразу после того обнаруживаются две странности. Первая: Мэри нигде не видать. Я смотрю вдоль улицы влево и вправо; ее и след простыл. Надо сказать, что Мэри – девчонка на редкость надежная. У нее, конечно, есть свои заморочки, но с пунктуальностью все путем. Если она пообещает быть там-то или там-то к десяти часам, она там будет минута в минуту. По ее словам, все дело в знаке – она Стрелец. Но сейчас ее нет на месте, хотя только что она была здесь. Фигня какая-то.

Озираясь в ее поисках, замечаю помпезный «кадиллак», припаркованный в аккурат напротив лавки. Лимузин миль девять в длину. Задняя дверца открыта, и рядом, положив на нее руку, маячит черный парень в шоферской форме. Он глядит на меня и лыбится во весь рот. Вот еще одна странность. Однако мне он до лампочки – я все гадаю: куда же делась Мэри?

И вдруг слышу рядом:

– Это он! О боже, это он!

Я в тот момент смотрю налево, а кричат справа, и пока я поворачиваю голову, ко мне подлетают три смазливые девицы латинского типа.

– Подумать только! Не могу поверить! Это же Рикки! А-а-а-а-ах!

– Привет, но я, вообще-то…

– О, я так хочу тебя поцеловать! Пожалуйста, можно тебя поцеловать? Я люблю тебя, Рикки!

– Что?!

Девица тянет на семерку по десятибалльной шкале, и я думаю: ладно, если хочешь меня чмокнуть, валяй. Но тут ее подруга, которая вообще за девятку зашкаливает, оттесняет ее в сторону, хватает меня за шею и впивается поцелуем. Натурально всаживает мне в рот свой язык, как штепсель в розетку. Я вообще в шоке, стою как столб. Ну типа того. Поцелуй что надо, смачнее не бывает, но язык у нее безразмерный, забивает мне всю носоглотку, и я начинаю задыхаться.

– Эй, эй, хватит уже! Оставьте его! – Шофер цапает «девятку» и отрывает ее от меня – жестко, без церемоний.

Но ей, похоже, все пофиг, она и с дистанции таращится на меня так, что пар из ушей валит. Третья девчонка, тоже ничего себе, под шумок пытается подобраться ко мне сбоку, но шофер ее отсекает и говорит мне через плечо:

– Думаю, пора отсюда уезжать, сэр. А то через минуту их будет уже тьма-тьмущая.

Я не врубаюсь, что за чертовщина происходит, но вроде пока опасности нет, так что деру давать незачем. Где же Мэри? И с чего так разбушевались эти девицы? Стоит ли мне ехать невесть куда с этим черномазым? И главное, при чем тут я? За кого они меня принимают?

Вспоминается случай с моим приятелем, Дейвом Пеллом, который однажды днем шел по улице, и вдруг к нему подлетает какой-то чувак и просит автограф. Дейву жалко, что ли? Черкает на бумажке свое имя и протягивает чуваку. Тот глядит на бумажку и начинает вопить: «Не придуривайся, пиши свое настоящее имя!» Дейв объясняет, что это и есть настоящее. Но тот уперся: мол, нечего врать, уж я-то тебя узнал, Элтон Джон! Дейв и впрямь слегка смахивает на Элтона, но спутать одного с другим можно разве что безлунной ночью в неосвещенном переулке. Под конец эти двое так распсиховались, что Дейв едва не втоптал чувака в асфальт…