Замужем за облаком. Полное собрание рассказов
Шрифт:
Они лежали дома в своей постели. За окном ярко светило солнце, приветствуя начало нового дня.
– Удивительно, как много в моем сне деталей из реальной жизни, о которых я раньше не знала. А что с этим клоунским нарядом?
– Не знаю, Тина, это ведь был твой сон. И чудной очень даже, сказал бы я так. – Последние слова он произнес с резким шотландским акцентом.
Родители Стэнли действительно были мертвы. В их доме действительно когда-то жили мопсы с кличками Лорел и Харди. В раннем детстве родители звали его Ледком, потому что он обожал фруктовый лед.
– Может, он хоть разок нарядился клоуном в твой день
– Не было такого.
Лежа на спине, она смотрела в потолок.
– Ненавижу сны. В них всегда так: стоит тебе подобраться вплотную к какому-нибудь великому открытию или озарению, как сон переходит в бессмыслицу либо прерывается. И всякий раз, просыпаясь, ты чувствуешь себя сбитой с толку или обманутой.
Он не сказал ничего. Продолжая глядеть в потолок, она ожидала ответа. Так и не дождавшись, она повернула голову к мужу. Тот внимательно смотрел на ее плечо.
– В чем дело? На что ты уставился?
Молча он ткнул пальцем в простыню рядом с ней. Она повернулась на бок, но ничего особенного не увидела.
– Ну и что здесь такого?
– Под твоим плечом. Там надпись.
Она перевернулась на живот и приподнялась, опираясь на локти. Прямо под ней на простыне обнаружились слова, написанные на простыне черными печатными буквами. Там были слова «похищенная церковь», «Ледок», «омары», «шоколадный мусс» и другие.
Супруги выкатились из постели в разные стороны и откинули прочь одеяло. Всю белую простыню испещряли слова, написанные тем же корявым, но вполне разборчивым почерком. В том числе здесь были слова «Лорел и Харди», «лифт» и «три года». Тина и Стэнли переглянулись, слишком потрясенные, чтобы это как-то прокомментировать.
Прошло много долгих секунд, прежде чем он спросил:
– Кто такая Петра Пейджелс?
Тина пропустила вопрос мимо ушей, поскольку и сама видела здесь немало слов, совершенно незнакомых и ничего для нее не значивших. Так и не сумев отыскать в памяти какую-либо зацепку, она спросила мужа:
– А кто такая Одри Бреммер?
Он вскинул голову и с тревогой взглянул на жену. Та ткнула в имя, написанное на простыне:
– И еще мар… мит? Что такое мармит?
Один-два раза в год Стэну являлась во сне Одри Бреммер. Та самая, взаимности которой он безуспешно добивался на протяжении многих лет и которая вдруг пришла к нему за три дня до свадьбы со словами: «Эта ночь принадлежит тебе». И, ухмыльнувшись, добавила: «Считай это свадебным подарком». Той же ночью в ее квартире, через несколько часов после «вручения подарка», он пробудился, встал и добрел до кухни. Там голая Одри сидела за столом и ела мармит прямо из банки. До той поры он даже не слышал о мармите, а попробовав этой темной густой дряни, не желал слышать о нем и впредь. Тем не менее ни один из его снов об Одри не обходился без появления мармита.
А как насчет Петры Пейджелс? С ней Тина, еще будучи студенткой университета, однажды занималась любовью. Она не сочла нужным поведать об этом приключении мужу, поскольку не была лесбиянкой, – и потом, у каждого ведь есть секреты, которые лучше держать при себе, не так ли?
Однако их постель была с таким подходом не согласна. По белому пространству были в изобилии рассеяны слова, имена и фразы, имеющие отношение к прошлому каждого из супругов, в том числе ко всем их секретам. Ничто не осталось без упоминания. Иные слова казались столь загадочными,
По мере созерцания надписей на постели каждый из них все более укреплялся в мысли, что по крайней мере часть из непонятных ему (ей) слов намекала на какие-то тщательно скрываемые тайны другого.
Оторвавшись наконец от чтения, они переглянулись. Кто заговорит первым? И что они могут сказать? Оба были озадачены и исполнены подозрений. Оба хотели немедленно, здесь и сейчас, поговорить о случившемся: возможно, общими усилиями они смогут что-то прояснить. Однако оба хранили молчание, слишком напуганные и потрясенные, чтобы обсуждать это жутковатое явление.
Занятно, что обоим практически одновременно пришла в голову одна и та же мысль – о сне. Было ли это как-то связано с тем, что они спали в одной постели?
Он подумал: во сне человек совершенно теряет бдительность. Могло ли подобное произойти оттого, что ты беззащитен и лежишь рядом с другим человеком, находящимся в аналогичном состоянии?
Она подумала: нет ничего более интимного, чем совместный сон. Даже секс не столь интимен. В этой ситуации ты полностью уязвим. Если ты ночь за ночью спишь в двадцати дюймах от другого человека, это предполагает необычайно тесную связь и взаимное доверие. Могла ли их связь спровоцировать такое?
Стараясь сохранять невозмутимость, он наконец спросил:
– Как считаешь, может, это к лучшему? Я о том, что…
Она его поняла и прервала взмахом руки:
– Я не знаю. Думаю, это зависит от того, как мы с этим поступим. Ты не хочешь рассказать мне об Одри Бреммер?
Он взглянул на возникшее из ниоткуда имя и спросил в свою очередь:
– А ты не расскажешь мне про Петру Пейджелс?
На лице Тины промелькнула виноватая улыбка, однако она промолчала.
Опустившись на колени, Стэнли уткнулся подбородком в простыню, вытянул вперед руки и начал водить ими по бесчисленным черным словам, по всем этим тайнам, которые они по разным причинам скрывали друг от друга. Синхронные движения его рук напоминали работу стеклоочистителей ветрового стекла.
– Надо полагать, здесь указано все? Все, что мы утаили. Все, что мы не знаем друг о друге. – Его руки замерли, а голова приподнялась. – Если я раскрою тебе все свои секреты, будешь ли ты любить меня по-прежнему?
С другой стороны постели Тина также встала на колени, так что теперь он и она смотрели глаза в глаза, разделенные белым полем.
– Возможно. Может, если мы поделимся всеми своими секретами, мы будем любить друг друга еще сильнее. А может статься, и наоборот.
– Это все из-за тебя? – спросил он. – Ну то есть…
Она невольно улыбнулась, потому что мгновением ранее собиралась задать ему аналогичный вопрос: что, если он наделен неким даром, позволяющим творить такие невероятные вещи?
Но, наблюдая реакцию Стэна, она уверилась, что ни один из них не мог сделать это в одиночку. Это напоминало бинарное оружие, которое вдруг активировалось само собой после тысячи ночей, проведенных ими в супружеской постели. Их сердца – или души, или что там еще – встретились где-то в загадочном царстве снов и согласились поведать друг другу все свои тайны при свете дня, будь то во благо или во вред обоим.