Замужем за призраком
Шрифт:
Калиб ожидал, что заговорит Вики. Однако она уступила «честь» первому помощнику Роберту Латимеру, помогавшему в прошлом Маркусу Холту создавать контору.
— Я надеялся, что после года заключения на твоем лице отразится понимание того, что ты натворил, — проговорил Латимер строго. — Но вновь вижу только отрешенность.
Калиб чуть не рассмеялся. Да, отрешенность! Он так решил и точка! Неужели, они всерьез рассчитывали, что он будет ползать на коленях?
Конечно, можно было защищаться. Напомнить, что это их гениальный предводитель, обожаемый создатель нового мира — ныне покойный Маркус Холт подделывал досье на родственников
— Значит, не желаешь признать вину, Калиб Дин? — спросил Латимер.
Калиб собирался промолчать. Пусть делают очевидные выводы. Но встретился взглядом с Вики и прочел в глазах вместо осуждения или презрения мольбу. Они будто кричали: «Скажи то, что все хотят услышать! Просто сделай это! Сделай!». Идти на поводу в планы не входило категорически, но сейчас Вики вдруг напомнила саму себя прежнюю. Напарницу, которой Калиб мог доверить жизнь и прикрыть ценой собственной, если б понадобилось.
— Мы получим ответ, Калиб Дин? — Латимер смотрел, не отрываясь.
А тот всё не отрывал взгляда от Вики. Она не играла, не притворялась. Она точно хотела вытащить его из тюрьмы. Вот только зачем? Что такого Вики нужно, раз готова поступиться принципами и освободить его досрочно?
Черти! А ведь и Стефан советовал прогнуться!
Приятель явно что-то знал, но не сказал открыто. Не мог, разумеется. Вероятно, за ними следили. И всё же намекнул, чтобы Калиб засунул гордость куда подальше.
— Я… я…
Он понимал, что лучше не поступаться принципами. Всё равно жизнь кончена. Что тюрьма, что мнимая свобода, от себя-то не убежишь. Но проснулось любопытство. А еще детское желание снова увидеть небо. И солнце с луной. Еще хотя бы раз. Не из тюремного фургона, не из окна зала заседаний, а по-настоящему.
— Я признаю ответственность за гибель людей при землетрясении в Беркуте, — проговорил он, не кривя душой. — Нет смысла оправдываться. Да, я постарался вывести себя и жену из игры, скрывшись в бункере. Но как сотрудник Службы Отбора должен был понимать, что этого может оказаться недостаточно Так и случилось, к моему глубочайшему сожалению. Те люди не должны были погибнуть так рано. Парадокс произошел из-за моего вмешательства в историю. Я виновен и в смерти двух ведьм: Мойры Стоун и Китти Симсон. В первоначальном варианте развития событий пришелец должен был убить мою жены и отравиться. Но я спрятал Линду, и мерзавцу «предоставили» других ведьм. Я рискнул судьбой целого мира ради спасения одной жизни. Это неприемлемо.
— То есть, если бы время повернули вспять, и вы снова оказались перед тем же выбором, поступили бы иначе? — спросил Латимер, буравя Калиба суровым взглядом.
Тот не знал ответа. Понимал, что последствия его решения оказались ужасны. Но если б здесь появилась Линда — живая и здоровая, Калиб не был уверен, что подписал бы ей приговор во имя жизни других людей и ведьм. Он снова посмотрел на Вики, и та едва заметно кивнула: «Соглашайся, Калиб, так надо…».
— Да, я поступил бы иначе, — проговорил он, имея в виду совершенно другое.
Стоило не прятать Линду, а добраться до Пауло. Убить пришельца-хищника, предотвратив тем самым и гибель ведьм, и парадокс.
На
— Будь моя воля, вы бы остались в тюрьме до конца дней, — проговорил он с нотками недовольства. — Но наш руководитель — госпожа Холт — считает, что вы достойны второго шанса. За прошлые заслуги в Службе Отбора. Она в вас верит.
Латимер замолчал, передав слово Вики.
Она заговорила не сразу, выждала несколько секунд, показавшиеся Калибу вечностью. Закралось подозрение, что все ее взгляды — уловка, чтобы хорошенько щелкнуть его по носу. Однако у Вики был иной план.
— Я готова освободить вас досрочно, охотник Дин, — объявила она, наконец, использовав старую должность в конторе. — Но с одним условием. Вы будете работать на меня. Разумеется, ни о каких путешествиях больше речь не идет. Путь в прошлое, а, тем более, в родной мир для вас закрыт навсегда.
Калиб физически ощутил, как рождается волна гнева и в считанные мгновения достигает висков, готовая выплеснуть наружу криками и проклятьями.
Вики издевается?! Или проверяет на прочность?
— Решать вам, заключенный номер сорок семь, — обратилась Вики к Калибу иначе. — Я освобождаю вас на два дня. Выпускаю под надзором, разумеется, чтобы не наделали глупостей. Насладитесь волей, вспомните, каково это — быть свободным ведьмоком. А потом дадите ответ: поступаете ко мне на службы или возвращаетесь в тюрьму. Причем с продлением срока еще на два года. Я не терплю тех, кто отказывается от щедрости. А, это предложение, заключенный номер сорок семь. Невероятно щедрое.
Калиб кивнул, мол, он согласен дать ответ через два дня. Хотя и не сомневался, каким тот будет. Лучше тюрьма, чем работа на Вики. Видеть ее каждый день и делать вид, что она не бросила Линду умирать? Да ни за что!
Пусть Вики подавится своей щедростью…
****
— Мне жаль, что пришлось говорить с тобой столь жестко. Но остальные члены комиссии против моего решения выпустить тебя. Так что…
— Зачем тебе всё это? — перебил Калиб. — Хочешь превратить меня в карманную собачонку, чтобы продемонстрировать всем, какая великая ты начальница? Прямо, как дед?
Они остались с Вики в зале заседаний вдвоем. Теперь можно было не притворяться и не стесняться в выражениях.
Вики усмехнулась.
— Превратишь тебя, как же. Поверь, если б мне требовалась собачонка, тебя я бы выбрала в последнюю очередь, Калиб Дин. Мне нужна твоя помощь в работе. Да-да, помощь. Не кривись, сделай одолжение. Я считаю, что с ЭТОЙ работой никто не справится лучше.
— Да пошла ты!
Ох, получилось от всех «души». Смачно! Хотя не прозвучало ни единого браного слова.
Калиб ждал, что Вики отреагирует. Приложит с помощью магии. Или влепит пощечину. Но она не шевельнулась. Проговорила спокойно:
— Дашь ответ через два дня. Тогда я и объясню новые обязанности. Да-да, объясню. Уверена, что ты передумаешь. А пока отправляйся домой. Отдохни.
Язык чесался еще раз послать Вики в места, непредназначенные для прогулок. Но Калиб сдержал порыв. Смерил бывшую напарницу взглядом, полным презрения, и пошел к выходу. Снаружи ждали два охранника, намеревавшиеся сопроводить до квартиры. Что ж, пусть хоть круглые сутки пасут. Нет никакой разницы. Всё, что сейчас хотелось — напиться до одурения. Хоть так заглушить ярость и боль.