Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев
Шрифт:
– А ты, значит, так-таки никого и не вспомнил?
– удивился я.
– В том-то и дело, что никого, - сказал Тугодум.
– Какой-то Дон Паблос... Жиль Блаз... Джек Уилтон. Ни про одного из них я даже и не слыхал.
– А между тем, - улыбнулся я, - здесь перечислены далеко не все. На самом деле плутов в мировой литературе куда больше, чем подписей под этой бумажкой. Впрочем, друг мой, я уверен, что ты на себя клевещешь. Кое-кого из тех, кто подписал это приглашение, ты наверняка знаешь. Тугодум еще раз внимательно перечитал подписи под приглашением и
– Да, верно. Альфред Джингль... Это ведь из "Записок Пиквикского клуба". Конечно, я его знаю.
– Ну вот, - удовлетворенно кивнул я.
– Один уже есть. Ну-ка, еще! Напряги еще немного свою память!
– Имя Панурга мне тоже как будто знакомо, - неуверенно сказал Тугодум.
– Еще бы!
– поддержал его я.
– Ведь быть того не может, чтобы такой образованный молодой человек, как ты, и вдруг не читал Рабле.
– Ну конечно!
– обрадовался Тугодум.
– Панург! Конечно, я его помню! Панург, друг Пантагрюэля! "Гаргантюа и Пантагрюэль" - это ведь когда-то была самая моя любимая книга!
– Ну вот, видишь. А ты говорил, что никого из них не знаешь. Пошевели-ка мозгами. Глядишь, может, еще кого-нибудь вспомнишь.
– Нет, - грустно покачал головой Тугодум.
– Больше я никого из них не знаю.
– Ну, а вот Джефф Питерс и Энди Таккер? Неужели эти имена так-таки уж совсем ничего тебе не говорят?
– спросил я.
– Постойте!
– обрадованно воскликнул Тугодум.
– Да ведь это же... Ну конечно, я их знаю! Это ведь те самые ловкие ребята, которых описал О. Генри.
– Совершенно верно, - подтвердил я.
– Герои едва ли не самой очаровательной его книги - "Благородный жулик". Ну, а что касается Остапа Бендера...
– Да уж. Его-то я, конечно, знаю хорошо. "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" - это ведь тоже самые любимые мои книги... Смотрите-ка! В самом деле, оказалось, что многих из них я знаю. Просто меня сбили с толку все эти... Дон Паблос... Ласарильо... Жиль Блаз... Джек Уилтон... Про них я действительно никогда не слыхал. Но знаете, о чем я сейчас подумал?
– О чем?
– Прочел еще раз все подписи и вдруг заметил одну странную закономерность.
– Да? Какую же?
– Обратите внимание! Все, кого я вспомнил, принадлежат к числу почетных членов этого странного сообщества. А те, про кого я не слыхал, действительные члены.
– Молодец!
– искренне похвалил я Тугодума.
– Это ты очень точно отметил.
– Вы думаете, это не простая случайность? За этим действительно что-то кроется?.. Да, кстати... Объясните, пожалуйста, какая между ними разница? Кто из них важнее действительные члены или почетные?
– Да нет, - улыбнулся я.
– Тут дело совсем не в том, кто из них важнее... Я чувствую, мне сейчас придется все-таки прочесть тебе небольшую лекцию, а то ты совсем запутаешься. Так вот, друг мой, да будет тебе известно: было время, когда плут был одним из самых популярных литературных героев. Чуть было не все знаменитые литературные герои той эпохи были
– Не может быть!
– изумился Тугодум.
– Представь себе. У литературоведов есть даже такой специальный термин: "плутовской роман".
– Плутовской роман?
– удивленно повторил Тугодум - А что это значит?
– Это роман, - объяснил я, - в центре которого похождения ловкого пройдохи, мошенника, авантюриста, большей частью выходца из низов общества. На протяжении целого столетия плутовской роман был, пожалуй, самым распространенным жанром в европейской литературе.
– Когда же это было?
– заинтересовался Тугодум.
– В шестнадцатом и семнадцатом веках. Вообще-то говоря, образ плута в мировой литературе появился гораздо раньше. Образ предприимчивого и аморального пройдохи можно встретить и в античной литературе. В комедиях древнеримского сатирика Плавта, в "Сатириконе" древнеримского писателя Петрония. Ну, а кроме того, некоторые литературоведы склонны причислять к жанру плутовского романа также и знаменитые романы восемнадцатого столетия: "Молль Флендерс" Даниэля Деффо, "История Тома Джонса, найденыша" Филдинга, "Приключения Перигрина Пикля" Смоллетта...
– Ну и ну?
– прервал эту мою маленькую лекцию Тугодум.
– Кто бы мог подумать, что этих плутов в мировой литературе окажется такая чертова пропасть!
– Да, - согласился я.
– Если собрать их всех вместе, выйдет огромная толпа народа. Лично я, правда, склонен согласиться с той частью литературоведов, которые считают, что понятие "плутовской роман" следует строго ограничить рамками определенной эпохи.
– Вот это верно!
– с неожиданной горячностью поддержал меня Тугодум. Обязательно надо ограничить!
Эта неожиданная бурная реакция Тугодума сильно меня удивила.
– Вот как?
– не без иронии откликнулся я.
– У тебя, значит, тоже есть своя точка зрения на эту проблему?
– Да нет, - смутился Тугодум.
– Просто я подумал, что, если количество всех этих плутов не ограничить, я совсем запутаюсь.
– Ну что ж, - сказал я.
– Рад, что наши мнения по этому вопросу сходятся. Так вот, классическими примерами жанра плутовского романа принято считать следующие произведения: во-первых, знаменитый испанский роман шестнадцатого века "Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды и злоключения".
– Погодите, - сказал Тугодум.
– Так я ничего не запомню. Можно я буду записывать?
– Сделай милость, - кивнул я.
– Следующим запиши роман испанского писателя Франциско де Кеведо-и-Вильегас "История жизни пройдохи по имени Дон Паблос". Ну, и чтобы не ограничиваться рамками одной только испанской литературы, можно добавить к этому списку еще роман англичанина Томаса Нэша "Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона". Герои этих романов по праву могут считать себя действительными членами Всемирного Сообщества Плутов. А литературные герои других исторических эпох - почетными членами.