Западня, или Исповедь девственницы
Шрифт:
В общем, втиснулись они в квартиру. Хорошая квартира, обставленная, картинки на стенах висят, книжек много…
И загрустил, и обозлился Санек: почему это одним — все, а другим — шиш? Его сыночек, видно, здесь сладко ел и пил и не тужил, а его девки, деревенские дуры, живут только что не в хлеву…
Старуха провела их на кухню.
Стащила с Катьки куртку, беретку, бросила суховато Саньку:
— Снимайте вашу одежку, вон вешалка.
Налила им чаю. Села напротив них и приказала:
— Рассказывайте.
— Почему с Украины? — удивился Санек, теперь ему было уже не так страшно — все сказано.
— Да я так, — снова усмехнулась старуха и спросила: — А откуда же?
— С Волоколамска.
Старуха вроде бы чего-то поняла.
— Из Супонева? Так, кажется? Вы — Саша?
Знает. Надо же!
— Ага, — сказал Санек и замолчал.
Старуха глянула на Катерину:
— А это ваша дочка? Как зовут?
— Катерина, — ответил Санек, потому что Катька все еще сопливилась помаленьку.
А Марья смотрела на них и понимала, что теперь вот — правда. Да и похож был Сандрик на отца. Только этот огрубелый, видно, пьющий и — нищий. У Марьи заболело сердце. Господи, как же он одет! А девочка! Видно, собирали одежку — куртка явно не с ее плеча, линялые джинсы, берет идиотский, старушечий! Она готова была плакать над ними, так ей было их жаль. И, видно, папа — дурак дураком. А откуда ему умным быть? Боже, как же складываются судьбы! А «его женщина» живет в благословенной стране. Посол! Боже мой! Сандрик — красавчик, испорченный, правда, но умненький, обаятельный… И это его отец и сестра! Бедные, бедные… Все — бедные. И Наташа! Да, и Наташа. Главное — она. И этот дурачок! И ее Сандрик! И она…
Марья почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Она даст им денег. У нее есть доллары, чьи, она уже и не упомнит. Наташины или Сандриковы… Они не просят, но она даст!
Марья вскочила и пошла в комнату.
Там она подумала мгновение — сколько же дать? Взяла двести. Мало, конечно, но ведь папаша-то пьющий. Просадит все! Нужно девочке отдать и сказать ей, чтобы приезжала. Не по-божески как-то — брат и сестра, а не знают друг друга и живут словно в разных мирах.
Она пошла в кухню. «Как их ей предложить? Да просто дать».
— Вот, — сказала она, протягивая деньги Катьке, — возьмите… Это от Сандрика. Если бы он был здесь, я знаю, он бы дал обязательно.
Катька деньги не брала, даже руки за спину спрятала.
А Санек обомлел — доллары!
Он хотел было протянуть руку за ними, но старуха явно давала их Катьке, а та, дура, не брала.
Тогда старуха сунула их Катьке в карман куртки.
Катька снова заревела.
Тогда заплакала и старуха, приговаривая:
— О, господи, да что же это такое! Господи, Боже мои милостивый!
Она вскочила со стула и сказала:
— Я
— Да нет, мы пойдем… — забормотал Санек, и тут ему пришло в голову — хорошо, что пришло! — что вроде бы они за деньгами приходили. Дали им денег — они и смылись.
И Санек солидно произнес:
— Это ладно все, спасибочки, а вот как мне сынка повидать, я ведь за этим пришел. Чувствую плохо, может, в последний раз…
Марья задумалась: «…Как быть? Нельзя отказывать в такой просьбе. Но Сандрика сейчас нет в Москве».
— Вот что, Саша. Сандрика сейчас нет. Он в отъезде, но скоро должен приехать. Я обязательно устрою вам встречу. И с сестрой тоже.
Марья улыбнулась Кате, а та смотрела, набычившись, уже не нюнилась.
Санек приободрился и сказал:
— Дак у него еще сестра, старше Катерины, Наталья (Марью укололо в сердце — вот и дочку первую ее именем назвал!) и братик Витька…
«…Господи, какие же они, должно быть, нищие!»
— Позвоните мне, Саша, через недельку. — И Марья быстро написала номер телефона. — А как вы меня разыскали? — вдруг спросила она.
Санек замялся, но слава богу, они с Леркой это обговорили.
— Дак ведь я Маринкин брат родной. Наташа-то ее подружка была… У меня книжка осталась, отдали мне, ну и там адрес ваш и Сандрика…
«…Час от часу не легче! Она и забыла, что Саша — брат той Марины!!! Нет, надо еще с ним встретиться…»
Санек уже вставал и говорил:
— Поедем мы, нас мать заждалась, мы ж ей ничего не сказали…
— Как? — встрепенулась Марья. — Вы обязательно должны ей все сказать! Слышите, Саша?
В общем, наконец ушли они, сопровождаемые улыбкой Марьи и ее заклинанием, что он обязательно позвонит.
«…Позвоню! Я еще сыночка обдеру как липку!»
И Санек бодро, подгоняя еле плетущуюся Катьку, зашагал к метро, выудив у нее из кармана деньги.
Лерка кинулась им навстречу, остро поглядывая то на одну, то на другого.
— Ну, как? Что? Сандрик был? Рассказывай, я до дома не дотерплю. Давайте сядем на скамеечке, и ты коротко расскажешь, — тараторила Лерка, ведя их к широкой скамье в вестибюле метро. Они сели. Катька мрачно уставилась на пол.
— Ну? — чуть не заорала Лерка.
— Чего орешь? — недовольно сказал Санек. — Сандрика нет. Он в отъезде…
— Врет, — твердо заявила Лерка.
— Нет, не врет, — возмутился Санек. — Сначала милицию хотела, я ее уломал. (Катька мрачно глянула на него, но он не заметил. Заметила Лерка.) Тогда в квартиру пустила, на кухню, и стала плакать, что, мол, мне верит и все такое, помогла бы нам сейчас, да денег нету, все Сандрик забрал. Вот, — Санек вытащил бумажку с телефоном, — дала мне, чтоб звонил через неделю. Приедет Сандрик, тогда и даст.