Запах денег
Шрифт:
Набив баксами кейс, обняв за талию златокудрую стриптизершу, Павел отбыл домой
На следующее утро проснулся в упоительном настроении.
Стриптизерша порадовала в кровати изысканными курбетами. Крутила сальто-мортале и прочие штуки.
Паша вышел на кухню. Хлебнул виноградного сока.
На мгновение из дремучих глубин подсознания всплыли ангел-крепыш и ангел с печальными глазами.
Неужели правда?!
Никогда больше не пить за рулем!
Связался
На радостях сделал пробежечку по парку с гогочущими лебедями.
Сердце работало, как двигатель “Ауди”, чисто, ровно.
Прилетел домой, перекусил яичницей с ароматным беконом.
Напялил модный костюм с искрой.
Из кармана брюк вдруг выпал василькового цвета мобильник.
Оторопело поднес его к уху. Гудит. Экранчик ласково светится.
Набрал телефон своей фирмы. Так… Для проверки.
— Номер временно недоступен, — отчеканила операционистка.
Раздраженно швырнул васильковую дрянь на кровать и отправился на работу.
Контакты, обязательные встречи, флирт с длинноногой секретаршей Эллочкой.
Одним словом, трудовые будни.
И ничего, всюду фартит. На обеде даже Эллочкой удалось полакомиться.
Вечером вошел в родной подъезд, дошагал до родной двери.
Что такое?
Вместо сверкающей серебристой поверхности ободранный васильковый дерматин. Под номер квартиры кто-то насовал обгорелые спички.
Сунул ключ, замок тот же самый.
Дверь отворилась с визгом.
Зашел и ахнул… Чудесная квартирищи после евроремонта превратилась в захолустную, вонючую хрущеба.
Грязные обои со стен свисают спиралями. Плинтуса вздыбились. По бетонным швам потолка обвалилась штукатурка.
Пошаркал на кухню. И здесь не веселее! Ржавая мойка, унылый крючок гусака с сорванным вентилем, предсмертно хрипящий холодильник.
Павел открыл царство холода, а там лишь початый пакет молока, да заплесневевшая банка килек.
Подвывая от возмущения и затравленности, Павел прогарцевал в зал. На незнакомой колченогой тахте, заправленной серым одеялом, вдруг радостно заголосил васильковый мобильник.
— Алло!
— Это тебе за казино, за стриптизершу, за секретаршу Эллочку, — отчеканила трубка.
— Кто говорит?
— И запомни, в полночь ты вернешься назад. Попытайся сделать хоть что-нибудь доброе.
— Послушайте!..
Мобильник безразлично отозвался короткими гудками.
Паша заскулил, отшвырнул телефон, ударился головой о стену.
А васильковый мобила вдруг наполнился внутренним светом, засверкал солнечными всполохами.
Павел схватил трубку, приник к монитору, по которому бежала строка: “До конца пребывания в жизни осталось 5 часов 40 минут 37 секунд”.
В
Фирмач с втиснулся в клоунский узкий салон, повернул в зажигании ключ.
Добрые дела, говорите? Ладно!
Паша Голубев вывернул на Садовое кольцо с рекламными щитами пива и табака, вклинился в стаю чадно ползущих лимузинов.
“На Воробьевы горы!” — почему-то решил он и наддал газу.
У здания МГУ он увидел мигалки милицейских машин и сгрудившуюся у высотки толпу.
На перилах балкона пятого этажа сидела девушка.
Павел выскочил из машины.
— Хочет покончить с собой.
— Несчастная любовь.
— Разобьется?
— Покалечится. Упадет на газон.
Растолкав праздно болтающих зевак, Паша молнией взлетел по лестнице, вышел на балкон.
— Не прыгай, а?!
Девушка зло сверкнула глазами:
— Уйди!
— Я был там. Ничего хорошего…
— Где там? — девушка дернула губами.
— На небесах.
— Прикалываешься?
— Правда! Мне ангелы даже мобильник дали.
Паша показал васильковый телефон.
Девушка откинула русую прядь:
— Никогда еще не видела таких комиков.
— Пойдем, перекусим. У меня внизу “Ока”.
Девушка протянула ему руку.
Они гуляли с Соней по Арбату, пили кофе по-турецки, лакомились мороженым, грызли фисташки.
Потом поехала в Пашину хрущебу.
А на часах меж тем было — 23.45.
Ровно в полночь затрезвонил мобильник.
— Пора! — произнесла трубка голосом ангела-крепыша.
— Постойте! Хотя бы еще одну ночь!
— До встречи…
Свет померк в глазах Павла и с новой силой вспыхнул.
Ангел-крепыш шлепал его по щеке крылом, приводя в чувство.
Паша тряхнул головой:
— Верните к Соне!
— Ты попадешь в рай. За спасение девичьей души.
— Не хочу в рай!
— Тебя никто не спрашивает.
И тогда Павел полез с ангелом драться. Выдернул из его плеча несколько перьев, укусил за плечо.
Свет вновь погас в его глазах.
Очнулся он в своей прежней роскошной квартире.
Выглянул в окно, у подъезда его алая “Ауди”.
Прислушался. Женское пение. Это Сонечка плескалась в ванне.
Рванул дверь. Точно! Милая, дорогая, единственная…
— Соскучился? — сдула пену с ладони.
— Я… Ты… Они… — заблеял Паша.
— Сейчас выйду, котик. Завари цейлонский чаек.
Павел вприпрыжку понесся на кухню. У газовой плиты мирно лежал васильковый мобильник.
Павел схватил его, нажал на клавиши. Телефон был мертв. Аккумуляторы сели.