Запах крови

Агафонов Андрей Юрьевич

— Вы вот что, любезный, — говорит Логан, — принесите мне борща з пампушками, щучьи котлетки древнерусские, пиццу с ананасом…

— Слушаю-с…

— Стейк из мраморной говядины, суши с огурцом, чайничек молочного улуна и кальян.

— Кальян прикажете вместе с чаем?

— Я шучу. Мне по бизнесу салатик, суп и горячее. И морс клюквенный.

И побыстрее, время военное.

Половой исчезает.

За стол без приглашения садится человек с бородой.

— Шутэ-ник, да? — Начинает он беседу.

— Как вы мне, пятнистые, надоели, — вздыхает Логан. — Чего тебе?

— Ахмад хочет

видеть тебя.

— Я чай не заказывал.

— Ээ, хватыт, хватыт шутыт. Пойдем, Ахмад ждет, нэ надо заставлят его, да?

— Я поем, можно? — насупленный половой швыряет на стол тарелки. Логан подозрительно принюхивается:

— Хотя нет. Потом поем.

* * *

На улицах канонада. На бронемашинах сияют улыбками бородатые бойцы, палят в небо из автоматов, гортанно окликают проходящих женщин. Город теперь их.

— Ну что, русский, — улыбается Логану полевой командир Ахмад, — пакажеш, где тут самые главные люди сидят? Зачэм я их искать должен, зачэм не они меня ищут, э? Щто молчишь? Ты русский?

— А ты? — огрызается Логан.

— Я?! — Ахмад хохочет. — Я чечен! Панимаешь? Воин аллаха! Иншалла!

— Пойдем, — кивает Логан. — Все покажу.

— Всио покажешь, — пальцы Ахмада впиваются в плечо Логана. — Вы, стойте тут.

Они скрываются за тяжелой деревянной дверью краевой администрации.

.

* * *

– Я не понимаю, — говорит Ахмад, поспешая за Логаном по коридору, — эй, не беги, да? Я не понимаю, Ванюша. Вас так много, нас так мало! А мы вас резали и будем резать. Как так? Что скажешь?

— Пищевая цепочка, — улыбается Логан, — овец много, волков мало.

— Правильно сейчас сказал, молодец Ванюша!

— Проходи, — Логан отворяет дверь губернаторского кабинета, — садись!

* * *

На экране смартфона Рамзана Кадырова загорается вызов скайпа. Рамзан скользит коротким блестящим пальцем по экрану смартфона. Перед ним на экране в губернаторском кресле сидит один из его полевых командиров. Рамзан некоторое время силится понять, что не так в этой картинке. Потом понимает: голова Ахмада стоит перед ним на столе. Во рту торчат лоскуты плоти, которые не хочется опознавать. Изображение пропадает. Рамзан в прострации смотрит на пляшущие точки на мониторе. Затем видит надпись:

ХАЙ, РАМЗАНЧИК!

И целую россыпь желтых смайлов.

* * *

В коридоре школы по соседству с администрацией жирный мальчик прижимает к стене всем весом какого-то прыщавого задохлика, приговаривая: «Ну и что ты мне сделаешь? Ну что ты мне сделаешь? Маму позовешь? Давай зови мамочку…» — жирный возбужденно пыхтит.

И внезапно сникает, после того как Логан двумя пальцами ломает ему шею.

— Спасибо, дяденька, — говорит задохлик, косясь на агонизирующего жирдяя.

— Маме своей спасибо скажи, — улыбается Логан.

— За что?

— За то, что плохо кормит тебя.

Задохлик пятится по стеночке и убегает. Логан облизывает губы.

18. В застенках Веры

Вера сидит на подоконнике, за окном — поле, столбы, вдалеке шоссе. Ворона

клюет чей-то труп. В руках у Веры автомат.

Семенов, голый по пояс и забинтованный, за столом, накрытым красной клеенкой, хлебает супчик из консервов.

– Иди поешь, — говорит Семенов.

– Не хочу.

– Почему?

– Отстань.

– Ты че так разговариваешь?

– Ничего! Взял увез.

Семенов кидает ложку на стол:

– Ты дура, что ли? Там все уже!

– А здесь? Третий день от зомбаков отстреливаемся.

– Ну, надо же было мне в себя прийти. Скоро поедем дальше.

– Куда?!

– В аэропорт.

* * *

В цехе брошенного химзавода происходит взрыв. Вокруг завода нет жилых зданий, поэтому никто не пострадал. Но в результате взрыва нарушается целостность проложенного неподалеку туннеля недостроенного метрополитена. Туннель начинает стремительно наполняться водой, перемешанной с песком и грунтом. В нескольких километрах от туннеля проседает асфальт, на соседней стройке шатается и падает башенный кран, разбивая при падении несколько автомобилей. Начинается пожар. Он охватывает стоящие рядом бараки. Взрываются бензобаки, устраивая веселые фейерверки, завывает сигнализация.

– Пап, а кто страшнее — зомби или вампиры?

– Это вопрос философский.

– Почему?

– Потому что.

– Ну вот если будет драться зомби с вампиром, кто победит?

– Конечно, вампир. Только он драться не будет.

– Почему?

– Почемучка.

– Ну объясни!

– Потому что ему это не надо. Он же не может выпить из зомби кровь. Он лучше человека убьет…

Семенова передергивает.

– А ты сам-то видел вампиров?

– Видел.

– Противные?

– Отстань!

– Ну почему?!

– Вера, осторожно! Вампир!

– Где?! — Вера лихорадочно озирается.

– Шучу я.

– Дурак, и шутки дурацкие твои.

– Ладно, собирайся. Ехать надо, че тут сидеть.

По улице, освещенной заревом горящего города, шагает Логан в черном плаще с поднятым воротником. Не обращая внимания на крики боли и ужаса, вой сирен и треск пожара. Он напевает себе под нос:

Обещали от города ключи, А теперь вот от голода кричи — Был заманчив мираж чужих границ, А теперь мы под стражей черных птиц. А по Москве трещат Пожарища…

* * *

Семенов рывком открывает дверь на улицу, сшибая с крыльца меланхоличного зомби. Вера с автоматом выскакивает вслед за ним, стреляет в воздух, чтобы разогнать несколько зомби, копошащихся вокруг автомобиля. Они неохотно разбредаются, злобно рыча.

– Садись, поехали, — улыбается Семенов.

На его лице играют блики заката, как будто отсветы пожара. Дорога впереди бела как мел и совершенно пуста до самого горизонта.

19. Последний рейс