Запасной инстинкт
Шрифт:
– Как вы деликатно это сформулировали! – сквозь зубы выговорила она и посмотрела вызывающе. – Да, мы все сидели у него на шее. И мама, и бабушка, и тетя Вера, и я. Ну, так получилось! Я зарабатываю мало. Бабушка болеет, тетя за ней ухаживает, а мама… Мама просто неприспособленная!
Троепольский понимающе покивал. Он терпеть не мог тунеядцев и тунеядок и искренне считал, что человек, который не работает, вообще не человек, а просто биологическая субстанция.
– Вы не думайте, у нее хорошее образование. Университет,
– А искала?
– Она работала учительницей, но недолго. Потом познакомилась с папой, когда родилась я, папа умер, а я осталась. На работу она больше не вернулась.
– Но вы ведь уже давно взрослая девочка, – неторопливо сказал Троепольский, – вас не надо кормить кашей шесть раз в день. Или сколько раз в день кормят младенцев?
Варвара Лаптева, которая шесть раз в день кормит мальчика весом четыре килограмма и ростом – пардон, длиной! – пятьдесят четыре сантиметра, вдруг вспомнилась ему, и он подумал виновато, что так и не позвонил ей. Ей не позвонил и ее мужу не позвонил, а муж “большой миллионэр”, как говорят перебравшиеся на Брайтон одесситы, он сам слышал!
– Я не знаю, сколько раз в день кормят младенцев, – ожесточенно сказала Лера, – но маме всегда было трудно с детьми. Кроме того, у нее слишком хорошее образование, чтобы работать… никем. Вот у вас какое образование?
– У меня, Лера, его и вовсе нету, – поделился сокровенным Троепольский, чем поразил собеседницу до глубины души.
– Как?!
– Так получилось.
– У вас… нет диплома?!
– Нет, – покаялся Троепольский. – Нету у меня диплома. Можете себе представить?
Тут Лера совершенно растерялась, и это было так забавно, что он улыбнулся потихоньку – чтобы она не оскорбилась.
– А как же вы работаете?
– Все равно тому, что мне нужно для дела, не учат ни в одном институте. Нет таких институтов.
– А тогда откуда?..
– Из книг, – перебил он ее. – На самом деле образование – это только чтение книг. Или ты умеешь читать, или не умеешь. Ходить для этого в некое место, где тебе говорят, что именно нужно читать, вовсе не обязательно.
– А… вам кто говорил, что нужно читать? Или вы вот так сразу все знали сами?
– Сначала родители говорили. Они у меня очень образованные люди. Потом я стал выбирать сам, а они мне просто не мешали.
Лера никак не могла осознать, что человек напротив – блестящий, насмешливый, знаменитый, склоняемый в “правильных” журналах, вроде “Власть” и “Деньги”, и “правильных” телепередачах, вроде “Времена” и “Свобода слова”, – только что признался ей, что он “необразованный”, да еще так легко!
Или он… шутит?
И она спросила:
– Вы шутите?
– Я три года проучился в университете, на журналистике. Потом ушел, потому что это пустая трата времени на болтовню и ненужные книги. Мне жалко времени. Мне ничего так не жалко, как времени.
Выходит,
– А где вы научились… всяким вашим компьютерным штукам?
– Компьютер ни при чем! – сказал он с досадой, словно она спросила невесть какую глупость. – Компьютер – это инструмент, как ручка или краски, если вы рисуете красками! Вы же пишете ручкой и не восхищаетесь поминутно, что умеете писать, хотя это большое достижение, конечно! Компьютер все упрощает.
Он глотнул кофе и провозгласил:
– Компьютер составляет алгоритмы моего графического и архитектурного сознания!
Лера смотрела на него во все глаза.
Полина Светлова на этом месте обязательно засмеялась бы, а Лера Грекова не засмеялась, и он вдруг почувствовал себя неловко, как столичный десятиклассник-пижон, припершийся в сельскую школу на лекцию по искусству.
Получилось что-то вроде “эстрадной миниатюры” Аркадия Райкина – закрой рот, дура, я уже все сказал!
Он допил кофе, закурил, ткнул сигаретой в пепельницу, стряхивая пепел, которого не было, переложил левую ногу на правую – все от неловкости.
Лера старательно переваривала только что услышанное, кажется, даже губами шевелила.
– И у вас никто и никогда не спрашивал… диплом?
– Я никогда не был на государевой службе, и мне просто не перед кем отчитаться. Моим клиентам все равно, есть у меня диплом дизайнера или нет. Их интересует только конечный результат, а результат в моем случае блестящий.
– Вы хвастаетесь? – уточнила Лера.
– Я констатирую факт, – поправил ее Троепольский.
– Федя всегда говорил мне, что без диплома я никому и никогда не буду нужна. Никто не возьмет меня на работу, если не секретаршей или уборщицей, а вы…
– Вы хотите начать собственное дело?
– Не-ет, – перепугалась Лера. – Как я могу?!
– Если не можете, значит, получайте диплом. Начальников, которым наплевать на него, как мне, мало. Все остальные берут на работу именно дипломы, а не сотрудников. Так что прав Федя. Вам что, не нравится учиться?
– Мне не нравится, что он меня контролирует, – вдруг сказала она с силой, – каждый вздох, каждый шаг! Господи, от этого можно сойти с ума! Я все время прячусь, будто я беглый преступник! Дома мама, а вокруг Федя! Я как в осажденной крепости, понимаете?! Он даже мои телефонные распечатки проверял!
– Зачем? – не понял Троепольский.
– Как зачем?! Чтобы знать, с кем я разговариваю, нет ли у меня подозрительных друзей и подруг! Раньше было не так. Раньше он был не такой… безумный, это в последнее время началось что-то ужасное.
– В последние дни?
– Да нет, ну что вы! Ну, может быть, год или около того. Правда, когда я была маленькой, он не так старался, а сейчас что с ним сделалось, кошмар просто!
Он разогнал всех моих приятелей, он проверял всех моих подруг, где я, что я!..