Запасной инстинкт
Шрифт:
– Мне кажется, что мы с вами имеем в виду двух совершенно разных людей, – сказал Троепольский. – Вы племянница Феди Грекова? Я ничего не путаю?
– Ничего вы не путаете!
– Или вы что? Очень баловались в детстве?
– Ничего я не баловалась!
– Тогда почему у вас такой… строгий режим содержания?
И тут она чуть было не попалась. В самый последний момент, на самом последнем вздохе она поймала себя за язык, чтобы не сказать – почему.
– Не знаю.
Это прозвучало так фальшиво, что Троепольский
Может быть, это и есть самое важное из всего необъяснимого, случившегося в последнее время.
Он посмотрел на нее оценивающе, и все его романтические порывы вдруг как-то растворились в шуме и табачных облаках многолюдного кафе “у метро”, осталась только настороженность и, пожалуй, страх.
Ему не хотелось, чтобы она оказалась замешана.
– Мои сотрудники сказали, что вы приходили к нам в контору.
– Какие у вас сотрудники, – ответила она небрежно, – все замечают!
– Ну, вас трудно не заметить.
– Это что? Комплимент?
Троепольский кивнул и опять закурил – все-таки она его смущала.
– Ну да, да, приходила. Федя позвонил и сказал, что вечером мы пойдем ужинать. В ресторан “Русские гвозди”. Знаете такое место?
Троепольский пожал плечами – он не был знатоком ресторанов.
– Ну, он позвонил и велел, чтобы я за ним заехала. Я заехала, а девушка в очках и такой парень… довольно симпатичный, но нахальный, между прочим, сказали мне, что его нет, и не было, и вряд ли сегодня будет. Ну, я посидела и ушла. А парень пошел меня провожать. Но телефон я ему так и не дала!
Это было заявлено с необыкновенной гордостью.
– А когда Федя позвонил?
– Он больше не звонил, – ожесточенно произнесла она. – Его убили. Я приехала в вашу контору, а его… убили.
– Нет. Когда он звонил, чтобы пригласить вас в “Русские люди”?
– “Гвозди”, а не люди!
– Ну, в “гвозди”, шут с ними! Когда?
– Утром, – очень бойко ответила Лера Грекова, и Троепольскому не понравилась эта бойкость. Вообще говоря, врала она не слишком искусно.
– Утром?
– Господи, да не помню я! Вроде бы утром. Или днем. Наверное, днем. Да, по-моему, я была в институте, когда он звонил.
– Значит, это?..
– Господи, ну, допустим, в два часа. Да, в два часа. А что? Почему вас это беспокоит?
– В два или все-таки раньше?
– Я не помню, – сказала Лера капризно, – что вы ко мне пристали! Или вы думаете, что я помню все свои звонки?
И он моментально понял – это специальный тон для специальных случаев и специальных мужчин. Скучно быть таким умным.
– А где ваш институт? Она удивилась.
– На Таганке.
– Вы ехали на метро? Она удивилась еще больше.
– Ну да, а что? Нет, у меня, конечно, есть машина, но она в сервисе была.
– Машину
– На двадцать лет, – гордо сказала Лера. – Три года назад. Такая хорошая машинка!
Федя контролировал все – даже ее телефонные звонки. Федя подарил ей хорошую машинку. Федя позвал ее в ресторан “Русские гвозди” и назначил встречу в конторе. Позвонил и назначил.
Странно это.
Ему нужно поговорить с Полиной Светловой. Срочно. Ему нужно, чтобы она слушала, заправляла за ухо волосы, перебивала его, а он чтобы все время пытался заглянуть за ее очки, вот тогда все будет правильно!
А этой он все-таки назначит свидание – уж больно хороша!
– Лера, а что за девушка у него была?
– У кого? – изумилась Лера. – У Феди?! Девушка?! Господи, что вы говорите?!
– А что такого я сказал? – не понял Троепольский. – Или что, Федя Греков был тайный гомосексуалист?
– У него не было никаких девушек!
– Лер, на моей памяти их сменился десяток, – нетерпеливо сказал Троепольский. – Вы ничего не замечали?
– Нет, просто это… никакие не девушки. У него были какие-то связи, но… так, очень временные.
Это Троепольский и сам знал.
– То есть всерьез он ни с кем не встречался?
– Сколько вам лет, Арсений?
– Двадцать девять.
– Вы женаты?
Он покачал головой.
– Ну конечно.
– Почему “конечно”?
– Вы же помешаны на работе, Федя так говорил. А сам он не просто был помешан на работе, он жил только для того, чтобы работать! Какие там… девушки! Кроме того, мужчине определенного возраста трудно менять привычки. Он значительно старше вас и холостяк с головы до ног. Вряд ли он смог бы завести семью.
“У него уже была семья, – подумал Троепольский. – Некоторая часть этой семьи сидит сейчас передо мной. Мама не работает, тетя ухаживает за бабушкой, а девочке к двадцатилетию нужна была машинка. Ни для какой другой семьи не было ни времени, ни денег – конечно же”.
– Мама рассказывала, – продолжала Лера, – что у него была в молодости какая-то очень печальная история, и после этой истории…
– Не говорите ерунды, – перебил Троепольский довольно сердито. Ему было жаль Федю, за которого все решили. – У всех в молодости были печальные истории. Они не имеют никакого отношения к жизни.
– И у вас была? – вдруг спросила Лера.
– И у меня была, – соврал он. Просто так соврал, чтобы походить на “байроновского героя” – что за герой без печальной истории вначале!
– Но если его убили не из-за работы, значит, на него напали бандиты. Напали и убили.
Троепольский знал совершенно точно, что бандиты ни при чем, и работа ни при чем, что-то совсем другое убило Федю Грекова – ненависть, зависть, может быть, сумасшествие?..
Но чье?! Чье?!
– Вы… скажете мне, если что-то узнаете?