Запасной инстинкт
Шрифт:
— Некзатоградский?
— Идиот. За-град-ский! Вра-тис-лав! Пет-ро-вич! Повтори.
— Владислав Петрович. Чего тут повторять?
Булгаков вздохнул и полез за ручкой.
— Ты, Кислый, как Буба из Одессы. Пишу тебе на бумажке. Если в течение суток найдешь — амнистия.
— Начисто?
— Гадом буду, — пообещал Булгаков. — И не лезь там на рожон, а то башку оторвут.
Через секунду Кислов уже косолапил по маршруту, известному одному лишь ему.
За день Булгаков выпотрошил все нелегальные конторы по сдаче жилья в аренду и принялся за гостиницы.
За сто долларов здесь можно было приобрести подержанный «ТТ» со спиленным номером, за пятьдесят — поставить липовую визу в паспорт, а за три — поймать триппер. Во дворе гостиницы проходили совещания братков, а в подвале круглосуточно шла игра. Здесь переходили из рук в руки машины, дачи и зоны влияния. Одним словом, гостиница «Фудзияма» была самым настоящим притоном от первой ступеньки первого этажа до конька крыши.
Именно сюда направился в первую очередь Андрей Булгаков.
Его занимал сейчас не поиск какого-то лица по его конкретному делу, а обещание, данное Никитину из далекого Слянска. Кто знает, может, и ему придется с поклоном идти к этому майору.
«Ежов, Ежов… Нет, не помню. Фамилия звучная, как слив в унитазе. Если бы раньше слышал, то сейчас обязательно вспомнил бы», — думалось Андрею, когда он открывал тяжелую входную дверь.
В углу фойе — пальма. Слава богу, ее поливать нужно лишь раз в месяц. За ней штук десять седушек и массивная кабина, напоминающая ДОТ. В ней сидела администраторша и лениво спорила с приезжим из ближнего зарубежья. Увидев Булгакова, она отмахнулась от азиата, как от назойливой мухи, и ринулась открывать дверь ДОТа.
— Андрюшенька! — пропела восьмидесятикилограммовая тетка. — Что-то позабыл совсем ты нас!
— Анна Степановна, здравствуйте. Ласково вы заговорили. Значит, вся в косячках. Сколько проституточек сегодня по номерам распустили?
— Честно сказать?
— Можете сказать меньше на пять штук.
— Две. Честно.
— Малолеточки-цветочки?
— Боже сохрани! Я сама мать! Номера сказать? — Анна Степановна перешла на интимный шепот. — У меня все отмечено.
— Регистрационную книжечку будьте любезны. — Булгаков потянулся к амбарной книге, взял ее в руки и стал листать ее в обратном порядке. — В каких номерах девочки, говорите?
«Ежов, Ежов, Ежов…»
— Андрюшенька! — зашипела администраторша. — Может, коньячку бутылочку с собой прихватишь? Мне тут поднесли ребята.
Булгаков просмотрел книгу и положил ее на стол.
— Я, Анна Степановна, взятки исключительно щенками лабрадора беру.
К окошечку подошла девушка, род занятий которой не оставлял
«Тысяча», — моментально определил опер.
— Это вам, Анна Степановна. — Девушка улыбнулась сначала администраторше, потом — Булгакову.
Покрасневшая Анна Степановна махнула ей рукой и снова повернулась к полицейскому. К своему удивлению, она наткнулась взглядом на задорную молодую улыбку.
— Через кассу, пожалуйста, через кассу, — проговорил ей Булгаков.
— Конечно, Андрюшенька! Все посмотрел? Пойдешь или опять стрельбу по движущимся целям устроишь? У меня три зеркала до сих пор разбиты.
Выйдя на улицу, Булгаков зашагал к отделу.
Гражданин Ежов Вратислав Петрович проживал на третьем этаже гостиницы, в триста втором номере.
Вынув на улице телефон из кармана, опер закурил.
— Никитин? А где Никитин?.. А вы кто? Ну так вот, Стариков, передайте ему следующее…
Ровно через час Булгакова ждал сюрприз. В кабинет оперативника зашел Кислый и сообщил следующее: Ежов Вратислав Петрович проживает в частном секторе, на территории соседнего райотдела.
Опер опешил. Или он, Булгаков, ошибся в гостинице, или Кислый гонит шнягу с целью скорейшего освобождения. Отослав волнительно глядящего ему в глаза Кислого домой, Андрей в недоумении опустился на стул.
В любой момент позвонит этот Никитин. Что ему говорить?
Упрямый коллега из соседней области не заставил себя ждать.
— Алло, Никитин, вы меня слышите? Тут вот какая катавасия получается…
Выслушав историю до конца, Никитин спросил:
— Все?
— Все… — Булгаков, не привыкший к таким поворотам, растерялся.
— В общем, так, Андрей! Приеду утренним поездом, на месте и разберемся. Договорились?
— Конечно! — обрадовался Булгаков. — Я расписание узнаю и встречу, понял? Как тебя узнать?
В трубке некоторое время царило молчание, потом Булгаков услышал:
— В форме майора полиции, с портфелем и гитарой.
— С какой гитарой?.. — в который раз растерялся заболоцкий сыщик.
— С семиструнной. Андрей, ты чего как маленький? — В трубке раздался смех. — Встанем мы с ребятами втроем на перроне, в сторонке, да будем курить! Ты что, мента среди толпы не вычислишь, что ли?
Ночь — время лжи и коварства. Темнота служит укрытием, но оно не спасает жизнь, а уничтожает ее. В темноте невозможно спрятаться от зверя, который выходит на охоту. Для того ему и нужна ночь, чтобы убивать. Нет смысла искать укрытия в темноте.
Если станешь невидимым, но осязаемым, то, спасаясь от зверя, выйдешь на свет, потому что там он искать не станет. Тебя нет на свету. Он видит это и пойдет за тобой туда, где ты ищешь от него спасения, — в темноту.
В ночь.
Он шел мимо домов, стараясь прижиматься к самым стенам, вдыхая затхлый запах подвальных оконцев, зияющих под ногами. Он давно уже не чувствовал чужого страха и запаха крови. Это волновало его. Куртка поверх черной рубашки шелестела, мешала ему. Человек очень странно выглядел в своей куртке в тридцатиградусную ночь, но это обстоятельство, казалось, его ничуть не смущало. Ему не было жарко, его съедали тревога и страх.