Записки архивариуса. Сокровище Крезов
Шрифт:
– Думаю, тут вопрос в том, что из-за этого может случится с вами. – и Алевтина Павловна поправила очки, грозно сверкнувшие металлической оправой.
А мне в этот момент стало страшно, что новообретенная работа может от меня уплыть. А вместе с ней и репутация испортится. И тогда ни о какой работе хоть как-то связанной с архивами государственных музеев нельзя будет мечтать. Верно, я выглядела очень испуганной, потому что старушка ободряюще похлопала меня по спине.
– Да ты чего, Риточка. Неужто Агаты испугалась? Э не, девочка, Агата сама боится. Сейчас как начнет куролесить,
– Нам?
– Ну а кому еще? Никому же это не надо. Вазы, яблоки, картины, еще те глупости. А ты представляешь, если китайскую стену по камушку каждому китайцу разнести – ничего и не останется. А я не хочу, чтобы в месте, которому я почти двадцать лет жизни отдала, что-то пропадало и разрушалось. Я в стороне стоять не намерена, а голову в песок прятать не в моем стиле, – грозно сверкая округлыми очками в металлической оправе с крупными дужками чеканила старушка.
– Но это всего лишь ваза.
– Которую когда-то подарили Жемчуговой в знак блестящего выступления перед представителями царской семьи, её личных вещей во дворце не очень много. Эта ваза, подсвечник, – старушка сделала паузу. – И портрет Николая, его суженого. Он ей его подарил еще для деревянного домика, специально для нее выстроенного.
Я еще раз посмотрела на старушку.
– То есть, выкрали личные вещи Жемчуговой? И только их.
– Получается, что так. Так, давай пока что без паники, Рузиль зайдет, у него все и узнаем.
Я не стала задавать лишних вопросов и просто пошла следом за почти бегущей по коридору старушкой, размышляя о том, может ли эта ваза как-то быть связана с комнатой около покоев графа. От тревожных мыслей меня отвлек Жорочка, выпущенный из клетки по доброте душевной. Желтый попугайчик прошелся по стеллажу с книгами, поскреб клевом особенно подозрительные томики и перебрался на стол Алевтины Павловны, внимательно на нее поглядел и старательно произнес:
– Петая, Петя, петушок. Петушок. Петя, – крякающим звуки с легким свистом вылетали из клюва нашего «коллеги»
– Ну, давай дальше? Золотой гребешок. Масляна головушка…– Алевтина Павловна принялась подсказывать птице-оратору слова.
Жорочка не был самым умным попугаем на свете. Но и тупицей мы с Алевтиной Павловной его не считали. А вообще, попугай, попавший в Кусково по зову сердца Александра Валентиновича, выкупившего доходягу у торговцев около авиационного института. Старичок как раз возвращался с затянувшейся лекции, а около метро собрались котомочники с полумертвым попугаем. Жалко стало птичку, а тут и Алевтина Павловна удачно посетовала на тишину в кабинете – одним делом старик убил двух зайцев. Правда имя найденышу дал в честь инженера и авиаконструктора – Георгия Житомирского. Но, похоже, никто не был против.
У корелл многое зависит от базовых навыков, полученных в детстве, а Жорочка попал в усадьбу уже взрослым, так сказать сформированным птахом, ему эти людские речи вообще не сдались. Но он отлично запомнил хорошо сочетающиеся с точки зрения звуков фразы, мог даже песенку напеть. Но делал так от большого желания
– Да, суровая, суровая.
Мы тогда искренне посмеялись над питомцем. А сейчас смех мой и вполовину не был таким искреннем. На душе тревожно и немножечко тепло от карканья пернатого соседа.
В этот момент в дверях показался подросток в черной, надетой по последней моде на самую макушку шапке. Невысокий, скуластый, темноглазый и веснушчатый. Мне бы так сохранится, как этот парень, в двадцать шесть, выглядящей на пятнадцать. Я еще не была знакома с мастером на все руки, но Алевтина Павловна слагала о нём легенды. Парень работал в Кусково около пяти лет и занимался тут большим количеством вещей, начиная от ведения социальных сетей музея, заканчивая покупкой высокотехнологичного оборудования для разноцветной подсветки усадьбы, необходимой для лазерного шоу. Эдакий школьный сисадмин, который есть в каждом учебном заведении, только в нашем случае зона ответственности Рузиля Камилова была куда больше.
– Алевтина Павловна, вы чего-то давненько не заглядывали. Плохо, что меня в хозблок перевели. А то раньше подкармливали. – переступая порог, протараторил гость.
Я как в оцепенении наблюдала за грязными кроссовками Рузиля, медленно опускающимися на светлый линолеум, протертый самолично пятнадцать минут назад. Мысленно я сняла парню все очки, заочно начисленные за располагающую внешность. Теперь единственный классным мужиком на районе официально объявляется дед Василий.
– Чего ждал-то, сам бы зашел. Ты знаешь, я всегда рада. Я, видишь, теперь не одна. Это Рита помогает мне, а ты будь добр, помоги нам. Надо бы посмотреть хоть записи с камер, вещица тут одна пропала.
– Вы что! Агата сказала, конечно, что что-то срочное. Но чтобы кража. – парниша по-хозяйски плюхнулся на стул напротив Алевтины Павловны, повернувшись в мою строну спиной.
– И не говори. Нам бы все записи в малой гостиной поднять, где-то за предыдущие недели два- три. По датам между переписью, что была месяц назад, и установкой камер в каждом помещении, это – две недели назад, как раз после… Как ремонт грязный в зале закончился. Сможешь помочь?
Парень все еще расслаблено сидел на стуле и наблюдал за Жориком, ползающим по столу.
– Смочь-то, смогу, конечно. Но сколько времени это займет. Я даже и предположить не могу. Да и работы у меня много, вот, занимаюсь установкой осветительного оборудования в оранжереи. Но для вас…– он заговорчески подмигнул старушке, – я очень постараюсь.
– На, Агата сказала, что это срочно, – подала голос я, все больше раздражаясь из-за приторного поведения парня, возомнившего себя пупом земли.
– Да все тут срочно. Обновить систему на всех компьютерах – срочно, закупить подсветку, настроить камеры, проверить их. А я один, детка, – елейно проговорил Рузиль, закидывая в рот первую попавшуюся шоколадную конфету.