Записки детского невролога
Шрифт:
Восемь дней я не брился, не видел своего лица в зеркале, не принимал душ. Мылся, как мог, сидя перед раковиной на стуле. Сплошной extreme, как у космонавтов…
В палате.
– Парень, ты откуда?
– С орбитальной станции.
– ?!
– Из реанимации…
– А-аа! – понимающе кивают мужики.
Почему-то мысль о реанимации как об орбитальной станции мне пришла там, и не только из-за ряда бытовых неудобств, а даже в каком-то философском смысле. Реанимация – между
Чувства там обостряются. Видимо, понимание своего тяжелого состояния приводит к философским мыслям и рассуждениям. По крайней мере, у меня это было так. А что делать, когда ты в сознании только когда неподвижно лежишь на спине?.. Любое движение, подъем головы вызывали головокружение и сильную боль. Резкая слабость, невозможность ходить, беспомощность… Еще несколько дней назад я мог бегать, делать зарядку, отжимался от пола, наматывал пешком десятки километров в день.
Как хрупок мир, здоровье и жизнь. Как несовершенны…
Зашел в душевую. Да-а… борода как у министра экономики Германа Грефа, голос как у актера Василия Ливанова, походка как у музыканта Оззи Осборна, хотя его скованность движений обусловлена другим заболеванием.
В палате народ разношерстный. Рядом мужик с повторным инсультом, молодой человек с высоким артериальным давлением, еще один с сахарным диабетом, парень со стеклянными глазами. Явно крепко порошок нюхает или колеса глотает. Как сказали мужики: «Лежит, ливер свой подлечивает, официальный диагноз – панкреатит». Ну и я, врач. Больничная палата всех объединила.
Меня пришла осматривать ЛОР-врач.
– А что это у вас язык такой белый?.. Курите?
– Нет.
– Злоупотребляете?
– Нет.
– Неужели гастрит?
Нормально… Если в больнице лежишь – значит, с перепою. Язык белый – куришь. Интересно, здесь такая логика у всех врачей или только у женского пола?
Лежу, лечусь.
Пришла навестить жена.
– А ты как не в часы посещений? Как тебя пропустили?
– За пятьдесят рублей, у охраны такса стабильная.
– А если с бомбой в неразрешенное время, то пятьсот рублей?
– Не знаю, не спрашивала.
– Хорошо-о-о!
Приходил кардиолог, очень интеллигентный и приятный мужчина лет шестидесяти. Невролог – женщина отзывчивая, умная и профессионально грамотная. Да, хороших врачей, как лейкоцитов в моче: один-два в поле зрения.
Я думал, что суббота в больнице проходит как обычный день, только обхода лечащего врача нет. Ошибался, очень ошибался…
В палату занесли какого-то человека и
Вот вам и суббота.
Через час парень пришел в себя. «Я Сергей», – сообщил. И стал всем тянуть свою грязную пятерню. Видя негативное отношение в виде отказа от рукопожатия и своеобразного выражения лиц, понял это по-своему.
– А че, мужики, на прописку сколько водки надо ставить?
– Отдыхай, спи.
– У меня стольник есть, сейчас к буфетчице сбегаю. Она наверняка подторговывает.
– Говорят тебе, успокойся, отдыхай. А что с тобой случилось-то?
– Шел в магазин, потерял сознание… Наверное, у меня птичий грипп. Мужики, а какой номер нашей камеры? Тьфу, палаты.
Скунс (так его сразу окрестили в палате за запах) не успокоился, а продолжал хаотично передвигаться по палате и больнице. Кто-то сказал, что в Америке, если скунс помочится на автомобиль, то машину сразу сдают в металлолом. Все понимающе вздохнули. К вечеру у Скунса появилась шаткость походки и невнятная речь. Запаха алкоголя не было слышно, видимо, таблетки с собой были, съел. Его кровать рядом с кроватью Володи. Слышу обрывки разговора.
– Я вообще руками лечить могу. Над хлебом проведу – три недели стоит свежий.
– Стоит, говоришь?.. А ты импотенцию не пробовал лечить?
– Не-е-ет! Надо попробовать…
Всю ночь Скунс шарахался по палате, выходил в коридор. Я понимаю, когда в реанимации по старой русской традиции, в ночь с субботы на воскресенье – праздник. С загулами до пяти часов утра. Тамошнему контингенту не до того. А здесь…
Утром доложили лечащему врачу о поведении парня. Скунсу стали давать таблетки и делать инъекции. Лекарство оказало свое чудотворное действие. Он стал спать не только ночью, но и практически весь день. Просыпаясь вечером, говорил: «Доброе утро». Ел обед и ужин сразу, шел курить и опять ложился спать.
После чего я понял, что обижаться на ЛОР-врача за «белый язык» было глупо. У них тут такие пациенты…
У меня значительное улучшение. Прекратили ставить капельницы, делают внутривенные и внутримышечные инъекции, массаж. Как хочется вылечиться полностью…
Мое предложение расширить объем лечения не нашло должного понимания в лечащем враче. Потихонечку стал дополнительно делать себе инъекции в кабинке душа – врачебная этика.
Конец ознакомительного фрагмента.