Записки Джека-Потрошителя
Шрифт:
Да, конечно, она хотела есть. Этим вечером у нее были деньги, но она все спустила на выпивку. Я обещал, что она получит не только деньги, но и еду.
— Вы очень добры, — пробормотала она. — Словно принц!
Я рассмеялся. Слоено принц… Это прозвучало действительно забавно.
– Но куда мы идем? — Она временами оглядывалась, пока я вел ее под руку.
– Не бойся, — сказал я. — Здесь неподалеку есть одно место, где нас никто не потревожит. Не бойся меня!
В 1888 году Ист-Энд обслуживается четырьмя
Один из этих констеблей — Альфред Норрис — проходит своим обычным маршрутом по Коммершл-роуд. Главные улицы Уайтчепела, такие как Коммершл-роуд, строились широкими и длинными, чтобы облегчить доставку грузов к складам и магазинам, однако кварталы вокруг них изобилуют множеством мелких улочек и закоулков, где с наступлением ночи царит полная тьма. Норрис уже второй раз проходит по своему маршруту, но до сих пор не заметил ничего подозрительного. Каждый день полиция Лондона задерживает порядка двухсот человек — как совершивших уголовные преступления, так и просто нарушивших общественный порядок. Каждый день кто-то погибает, попадает под колеса омнибуса, уходит из дома и не возвращается; каждый день кто-то пытается лишить себя жизни и часто не без успеха. И каждый день — не менее трех раз! — полицейских вызывают на пожары в разных частях города.
С десяти вечера до часа ночи — самое опасное время на улицах. Время, когда пабы покидают подвыпившие мужчины, которые могут стать легкой жертвой грабителей и которые сами нередко создают неприятности. Большинство нападений и пьяных драк совершаются именно в это время, поэтому с десяти до часу в специально отведенных местах дежурят постоянные констебли. Но церковные часы только что пробили три, в этот час только патрульные — такие как Норрис — охраняют покой горожан. На улицах воцарилась тишина, а пожар в доках Шэдуэлла, наконец, потушен.
До конца смены Норриса осталось еще два часа. Два часа монотонной ходьбы — впрочем, Альфреду Норрису жаловаться не приходится. У его коллег, несущих службу на окраинах города, маршруты куда длиннее, и им приходится проводить на ногах по восемь часов в сутки.
Констебль Норрис — высокий представительный мужчина, в полицию не принимаются люди ростом ниже 5 футов 9 дюймов. [6] Как и все полицейские, он одет в темно-синий мундир с высоким воротником, шлем и перчатки. Его вооружение составляют свисток и дубинка, которой, слава Богу, приходится пользоваться не так уж и часто. Еще он имеет при себе тяжелый фонарь, прозванный «бычьим глазом». Толку от этой штуки не очень много, но в случае необходимости можно подать сигнал коллегам, которых он, бывает, встречает по пути.
6
Примерно 178 сантиметров.
Норрис мерно шагает по мостовой, и эхо его шагов разносится в ночной тишине. Поступь констебля не спутает ни один лондонец! И какие бы отъявленные негодяи ни проживали в трущобах, нападение на полицейского — исключительно редкое преступление в Лондоне. Немногочисленные газовые фонари освещают его путь; здесь их так мало, что время от времени Норрис оказывается практически в полной темноте. Тогда
Вот он останавливается возле одного из складов, где его внимание привлекли странные пятна на стене. Норрис подходит ближе и присаживается на корточки, чтобы рассмотреть их. Спустя несколько мгновений неподалеку раздаются торопливые шаги, и возле уличного фонаря в двухстах шагах от констебля появляется чья-то фигура.
На человеке темный плащ и цилиндр, он останавливается рядом с фонарем, поднимает руки, чтобы рассмотреть их, а затем начинает торопливо вытирать, бормоча себе под нос проклятия.
— Эй! — Норрис поднимается и кладет руку на свою дубинку.
Человек бросает на него взгляд и немедленно скрывается во мраке, так что констебль не успевает даже разглядеть его лица.
— Стой! — Норрис достает свисток.
Пронзительная трель будит жителей ближайших домов, но ни одно окно не открывается — местные обыватели не любопытны и не суют нос в то, что их не касается. Особенно когда речь идет о полиции. Кроме того, многим из них осталось всего несколько часов сна: весь этот люд — рабочие, торговцы и грузчики — привык просыпаться очень рано.
Трели свистка еще несколько раз разрывают тишину. Норрис пробегает рысцой целый квартал, но следов незнакомца нигде не видно. Он словно растворился в ночной мгле…
Очень странный человек.
В три часа двадцать минут Чарльз Кросс выходит из дома 22 по Даветон-стрит. Кросс уже двадцать лет работает возчиком на овощном рынке Ковент-Гарде-на и всегда встает в это время. В темноте мелькают силуэты редких прохожих, город еще спит. Кросс движется на восток, думая о предстоящем дне. Он переходит через Брейди-стрит; газовый фонарь на углу освещает перекресток, но за ним на Бакс-роу царит кромешная тьма. Кросс, впрочем, привык ходить этим маршрутом, и темнота его не смущает. Он полагается на свои крепкие кулаки. Будьте уверены: тому, кто вздумает покуситься на кошелек Чарли Кросса, не поздоровится!
Бакс-роу — очень узкая улица: двадцать футов от одной стены до другой. [7] Ширина тротуара — всего три фута. Чарли Кросс идет прямо по мостовой, и его шаги — это единственное, что смущает тишину. Ни стука лошадиных копыт, ни паровозных гудков.
Он проходит мимо шерстяного склада, за которым начинается темное здание картузной фабрики, с другой стороны улицы тянутся неосвещенные дома, заселенные ремесленниками. Пятнадцать лет тому назад (Кросс хорошо это помнит) ряд жилых домов продолжался дальше по Бакс-роу, но в 1875 году их снесли, чтобы проложить железную дорогу. Между дорогой и оставшимися домами теперь стоят небольшой коттедж и конюшенный двор, предназначенный к сносу. Кросс проходит вдоль его кирпичного забора и внезапно замечает возле высоких деревянных ворот что-то похожее на брезентовый мешок.
7
Фут равен 30,48 сантиметров; ширина улицы, таким образом, составляет примерно шесть метров.
Кросс подходит ближе. Нет, это не мешок, это женщина с неприлично задранной юбкой, она лежит на спине и кажется бездыханной. Может быть, просто мертвецки пьяна — не такое уж редкое дело, но что-то заставляет Кросса задержаться. Он чувствует, что дело неладно. В тот же момент неподалеку раздаются шаги. Это Роберт Пол, возчик, который, как и Кросс, спешит в этот ранний час на работу. Кросс заступает ему дорогу и показывает на тело возле ворот.
— Посмотри-ка, здесь женщина на тротуаре!