Записки Джека-Потрошителя
Шрифт:
— Уолтер? — удивляется Дарлинг. — Вот уж никогда бы не подумал, скорее можно ожидать что-то в этом роде от Томпсона.
Фрэнсис Томпсон совершил несколько лет тому назад попытку самоубийства, причем петлю, из которой его вытащили, по его собственным уверениям, накинул ему на шею некий призрак.
— Откровенно говоря, не думаю, что Уолтеру так уж необходима нянька, — Дарлинг качает головой. — Но в любом случае, я не собираюсь предоставлять ему убежище, мне предстоит много работы, а Сикерт был бы слишком беспокойным соседом.
Инспектор
— Согласно рапорту, на вопрос, что он делает, солдат ответил вам, что ждет приятеля, который ушел с девушкой?
— Да, сэр, — констебль Баррет не сводит глаз с инспектора.
— Вы можете описать этого человека? Возможно, вспомнили что-нибудь новое за это время?
— Как я уже изложил, ему было больше двадцати. От двадцати двух до двадцати шести, плотного телосложения, рост…
— Да-да. Пять футов, девять или десять дюймов! — Суонсон нетерпеливо стучит пальцами по лежащему перед ним докладу— Наград на мундире вы не заметили?
— Их не было сэр, я в этом уверен. Кроме того, он носил усы.
— Как и тысячи других мужчин, — замечает инспектор.
Он предпочел бы более внятные приметы — шрамы или родимые пятна, но ничего такого констебль Баррет припомнить не в состоянии. Он не поинтересовался именем солдата, поскольку тот вполне ясно ответил на его вопрос и не выглядел пьяным. Тело Марты Табрам будет найдено только к утру, и никаких оснований, чтобы задержать этого человека, у Баррета тогда не было.
— Вы сможете опознать его? Констебль немного мешкает с ответом.
— Думаю, что… да, сэр.
Перли Полл окончательно протрезвела и также считает, что сможет опознать солдат, вместе с которыми она и Марта проводили время. На ее показания Суонсон возлагает больше надежд, чем на показания констебля, однако ни экскурсии по казармам Веллингтона, ни знакомство с гарнизоном Тауэра не дают никаких результатов. И Баррет и Перли Полл указывают на нескольких человек, но у каждого из них оказывается надежное алиби.
— Иначе говоря, вы совершенно напрасно переполошили гарнизон Тауэра и казармы, инспектор?
Главный комиссар столичной полиции сэр Чарльз Уоррен ознакомился со специальным отчетом Дональда Суонсона.
— У нас не было иного выхода, сэр.
— Да, я понимаю, но мы должны сделать все, чтобы слухи не расползались дальше. Что там с этим Тернером, ее приятелем?
— Как я изложил в докладе, в это время он находился в мужском работном доме Виктории на Коммершл-стрит.
То, что Генри Тернер оказался в работном
Тернер был знаком с убитой около двенадцати лет. Они то жили вместе, то снова расходились. За эти годы любовь Генри Тернера к Марте испарилась без следа. По поводу своей подруги он мог сказать Суонсону лишь то, что она тратила на выпивку все, что он ей давал. Трудно предположить, что он мог убить несчастную в порыве ревности, ибо Тернер прекрасно знал, что она зарабатывает проституцией. Нет, Генри Тернер на роль убийцы не подходил, даже если бы он нашел способ покинуть работный дом поздней ночью.
— У вас есть какие-то предположения по поводу личности убийцы? — Уоррен продолжает, не дожидаясь ответа: — Это могли быть сутенеры, которые забирают деньги у этих женщин. Расправа похожа на месть, вы не находите?
— Боюсь, сэр, что это вряд ли возможно. Гроши, которые получают уличные проститутки, не представляют интереса для этих подонков, и, кроме того, расправа была слишком жестокой даже для них, — осторожно замечает Суонсон. — Эти люди, безусловно, закоренелые преступники, но именно поэтому я и сомневаюсь в их причастности.
— Объяснитесь.
— Ни один бандит не нанесет жертве тридцать девять ударов, ему достаточно одного — в сердце. Он мог также перерезать горло женщине и сразу уйти, пока никто его не увидел. Он не захочет пачкаться в крови. Тот, кто напал на Марту Табрам, — настоящий психопат.
— Но такие встречаются среди уличных банд, — Уоррену очень нравится идея с местью сутенеров. — Давайте пока что будем придерживаться этой версии, инспектор.
— Конечно, сэр, — Суонсон не спорит.
— Очень хорошо. Теперь по поводу прессы — мне бы не хотелось видеть в газетах нелепые сплетни, касающиеся этого дела. Что-то неизбежно просочится, но вы должны всеми силами препятствовать распространению слухов. Пусть ваши люди наблюдают за местными уголовниками, и если наша догадка верна, то очень скоро кто-то из них проболтается об этом убийстве. Поэтому не стоит поднимать шум, мы ведь не хотим спугнуть их…
Суонсон вынужден согласиться. В конце концов, Уоррен может быть прав, от бандитов из Уайтчепела можно ожидать чего угодно.
— Я лично не вижу ничего удивительного в смерти этой женщины, учитывая образ жизни, который она вела, — заканчивает Уоррен. — Но даже последние из этого отребья — британские подданные, а пресса в наше время совершенно отбилась от рук!
Негодование Чарльза Уоррена вполне объяснимо. Трагическая смерть Марты Табрам, преподнесенная соответствующим образом, могла стать еще одним камнем, брошенным в лондонскую полицию…