Записки эмигрантки 2

Энкин Ника

Он опять был с цветами.

• Надеюсь, приятный? – поинтересовалась я.

Он загадочно улыбнулся.

Мы припарковались в «даунтауне» Манхэттена и пошли гулять. Где-то в районе четырнадцатой улицы я увидела секс-музей.

• Роберт, давай зайдем! – попросила я.

Он как-то неопределенно поморщился.

• Тебе это не интересно?

• Секс интересен, а вот музей – не знаю. Никогда не был там. Да я уже насмотрелся разных музеев в Нью Йорке в ожидании тебя.

• На самом деле это должно быть интересно. Я была в таком

музее в Амстердаме – произвел впечатление. Правда, музей мадам Тюссо там тоже значительно интересней, чем музей восковых фигур здесь, на 42-й. Давай посмотрим, Роберт!

• Ну давай, если тебье так хочется. Просто я хотел сказать, что первая часть моего сюрприза состоит в том, что я забронировал столик на семь часов

в настоящем испанском ресторане. Обыскав и перерыв все, чтобы найти в Манхэттене ресторан с настоящей испанской кухней, я нашел его.

• Отлично, мы успеем до семи и музей посетить, и прогуляться еще.

Я ходила по залам, с интересом рассматривая экспонаты и фотографии, размещенные здесь. Да, надо признать, амстердамский секс-музей был более обширным и познавательным. Роберт бежал по залам вприпрыжку. Я вспомнила себя, не так давно перемещающуюся в таком же темпе по залам Метрополитен музея – быстрее бы закончить просмотр и вырваться наружу. Глаза его были опущены в пол и создавалось впечатление, что он просто стыдится смотреть на искусственные фаллосы, выставленные здесь, и древние машины для получения оргазма у женщин. Мне же, напротив, было любопытно: я останавливалась возле каждого экземпляра и рассматривала его подолгу.

• Тебе не интересно? –в очередной раз поинтересовалась я у Роберта, когда выдалась возможность догнать его.

• Честно говоря, нет. Мне хочется поскорее покинуть это место.

• Значит, тебе неинтересен и секс? – решила я поиздеваться над ним.

• Совсем наоборот! – он даже голос повысил от неожиданности вопроса, – Это как раз мне очень интересно!

• В таком случае, для тебя должны представлять интерес все аспекты, связанные с сексом. Игрушки, искусственные фаллосы, вагины – это ведь составляющие. Культура секса. А какой тебе секс нравится, Роберт? – я продолжала иронизировать, но он не понимал этого.

• В смысле какой?

• Ну как, в каждом человеке есть какие-то скрытые фантазии и желания. Просто, кто-то более раскрепощен и выдает эти фантазии своему партнеру и, в зависимости от смелости этой фантазии, они либо воплощают ее в жизнь либо она так и умирает в зародыше.

• Ника, я не понимаю, о чьем ты. Я льюблю просто секс, – прямолинейно заявил Роберт.

• То есть он снизу – она сверху или наоборот? И все? – я понимала, что ставлю парня в тупик, но «Остапа понесло».

• Ну не только, но поверь мне я хорош в этом деле. – Роберт говорил с абсолютно серьезным лицом. – Я тебья не разочарую. Мнье нравится секс с льюбимой жьенщиной. А игрушки нужны, наверное, когда чего-то не хватает. Потенции, например. У менья с этим полный порьядок.

• Так вот,

на счет фантазий, – продолжала я развивать свою тему и тем самым еще больше доводить Роберта, – например, кому-то нравится садо-мазохизм. Ты знаешь, что это такое?

• Приблизительно, – по-моему, он даже покраснел.

• В сексе дозволено все! – продолжала вещать я с учительскими интонациями в голосе, просвещая своего «ученика», – Главное, чтобы это нравилось обоим партнерам и не унижало их достоинства. Нет ничего зазорного. И, наверное, секс – это единственный аспект жизни, где человек полностью раскрывается и воплощает то, что не позволено в других жизненных аспектах. Мой «поинт» в том, что если еще и в сексе быть закрепощенным и держать все желания нераскрытыми, то нет никакой разрядки в этой жизни вообще. А желания есть у каждого, поверь мне. Просто большинство людей стыдятся своих фантазий, и так и держат нераскрытыми внутри себя.

По-моему, Роберт меня уже не слушал. Наверное, в его голове сейчас роились мысли о моей порочности и о том, не ошибался ли он до сих пор во мне.

• Ника, ты, если хочешь, еще походи, а я тебья подожду у выхода, – сказал он. – Мне противно здесь все.

• Ладно, – согласилась я, рассматривая старинное сооружение, установленное в центре зала. Это было нечто наподобие гинекологического кресла с торчащим из сиденья фаллосом. Для получения оргазма.

Когда Роберт ушел, мне стало неинтересно. И скучно. Что я могу здесь еще увидеть то, чего не видела до сих пор? Меня увлекало смотреть глазами Роберта – я-то все это уже видела раньше. И я не стала задерживаться.

• Ты не думай, что я отсталый в этом, – продолжил Роберт, когда мы вышли на улицу, – просто всье это очьень интимно. А здьесь всье выставлено на показуху. Есть такое слово в русском языке?

• Есть. Но это культура. Секс-культура. А как же музеи? Рембрандт тоже писал женщин в стиле «ню». Это тоже показуха? И картины его смотрят те, кто голых женщин не видели, что ли?

• Ньет. Это не так. Но мне кажется, в секс – музей ходьят льюди, которым не хватает этого в жизни.

• Это глупости. Просто многие хотят почерпнуть что-то новое.

Я понимала, что наша дискуссия ни к чему не приведет. У нас с ним разные взгляды на вещи. Интересно, а Максиму был бы любопытен секс музей, – поймала я себя на мысли. Он достаточно традиционен в сексе. Наверное, нет! – сама за него и ответила.

Мы шли по Вилледжу. Запахи, исходящие из ресторанов, встречающихся на каждом шагу, одурманивали.

Мы зашли в забронированный Робертом ресторан: большой, ярко освещенный и шумный, так соответствующий характеру этой нации. Просто столовая, как и большинство испанских мест. В отличие, скажем, от французских, всегда маленьких, уютных, затемненных – интимных, можно сказать. Роберт повеселел – свое место, испанское, можно поговорить на родном языке. Я же сделала кислую мину: мне надо было сыграть роль «желудочное отравление».