Записки городского хирурга
Шрифт:
К счастью, пациенты за все это время встречались понятливые. Истерик по поводу того, что их определили на другие отделения, не устраивали. Попадались и с довольно недурственным чувством юмора.
– Где у вас больная Бочарова? – спрашиваю у медсестры кардиологического отделения, куда эту самую больную определили с подозрением на острый аппендицит.
– Вот там, в пятой палате! – подсказывает медсестра.
– Так, кто у нас тут свеженький? – задаю вопрос, войдя в пятую палату.
– А мы протухшие, что ли? – несется с дальней кровати.
– Доктор,
Замечательно, когда у пациентов есть чувство юмора. Хуже, когда его нет. И вовсе труба, если напрочь отсутствует.
– Дмитрий Андреевич, вас травматологи желают у себя в смотровой видеть, – заглядывает в ординаторскую медсестра из приемника.
– Чем помочь? – спускаюсь в травмокабинет.
– Непонятный пациент. Упал с лестницы. Ударился головой и плечом, похоже, ключицу сломал. Но нам бы живот исключить!
– Большая была высота? – справляюсь у расположившегося на кушетке пострадавшего, флегматичного мужичка лет 35 с незапоминающейся внешностью по имени Юра.
– Так, со стремянки упал.
– Метра два будет, – подсказывает травматолог.
– Не, больше! – растолковывает мужичок.
– Три?
– Нет, больше!
– Четыре?
– Да больше!
– Что ж у тебя за стремянка такая? Может, с выдвижной пожарной лестницы свалился? – уточняет травматолог.
– Нет, со стремянки! Специальная такая, огромная, ее вдвоем, а то и вчетвером приходится таскать.
– Это где ж такие стремянки?
– Как где? В театре! Я – электрик, лампочки на люстрах меняю!
– И ты с самого верха упал?
– Ну, почти! Голова закружилась, и я вниз скатился. Точно не помню, но, кажись, рукой по дороге цеплялся.
– Покажи живот. Рубашку расстегни! Что за рубец? Не помнишь? Ну что ж! – говорю. – Живот вроде мягкий, но надо ему еще и УЗИ брюшной полости заодно сделать.
– А что такое УЗИ? – интересуется электрик, заправляя рубаху.
– Ультразвуковое исследование живота.
– Так, а что вы у меня в животе смотреть собираетесь? У меня живот не болит. У меня голова болит и правое плечо. Поднять руку не могу.
– Положено так! Вдруг внутренние органы повреждены?
– Доктор, так у меня и органов в животе почти нет, все повырезали.
– Как? Ты утверждал, что забыл, с чем оперировали.
– Ну, не хотел говорить, – замялся Юра.
– Не стесняйся, тут все врачи! – подбодрил его травматолог.
– У меня селезенку убрали, одну почку, метр кишечника тонкого, немного толстого, – начал перечислять электрик. – И еще печень зашивали два или три раза, не помню! Всего семь операций на животе было!
– Это что ж такое с тобой происходило? – присвистнул я. – Все сразу оперировали? Или постепенно?
– Постепенно! Это у меня профессиональное. Сегодня я восьмой раз со стремянки упал.
– Ты хочешь сказать, что каждый
– Да! Правильно! Когда первый раз я упал, мне селезенку убрали. Второй раз – почку. Потом кишку. Дальше уж и не помню. Каждый раз что-то убирали.
– Еще находили что убирать! – подмигнул мне травматолог.
– Да, – вздохнул электрик Юра. – Последний раз меня в Мариинской больнице оперировали. Хирург, который операцию делал, сказал, что больше уже оперировать нечего: все, что можно было, уже удалено.
– Юра, ты профессию сменить не пробовал? – поинтересовался я у простофили.
– Да, я подумывал уже над этим. Размышляю пока.
– Сколько тебе еще раз надо свалиться с твоей стремянки, что б ты ушел с этой работы?
– Наверное, уже достаточно. Но я подумаю.
В этот раз Юре повезло. Отделался только переломом ключицы. Загипсовали и отпустили домой. Интересно, еще раз полезет на стремянку?
Но такие трагикомедии встречаются не только по вине пациента, иногда и из-за врачей. В конце августа привезли серьезного такого дядьку лет под 50 с ущемленной грыжей. Холеные бакенбарды, гладко выбрит, в мягкой домашней пижаме в полосочку.
– А вы зачем в пижаме приехали? – интересуюсь.
– Так меня оперировать будете! Что ж я, по-вашему, после операции в костюме выходном по отделению стану разгуливать?
– То есть вы уже готовы к операции?
– Естественно! Я 10 лет паховой грыжей страдаю. Но она сильно не беспокоила, а тут месяца два назад болеть стала. К нашему хирургу в поликлинику обратился, он и сказал, что срочно надо оперировать. Я готовился, а тут сегодня видишь как прихватило! Вылезла, проклятая, и не вправляется.
– А раньше вправлялась?
– Да! А сейчас болит! Это я жене решил помочь, на даче ведро воды поднял. Ох!
– Не переживайте! Семен Иванович? – прочитал я на истории болезни имя пациента. – Поможем вашему горю!
– Спасибо, доктор! Вы меня сегодня оперировать станете?
– Да, прямо сейчас! Возьмем анализы, снимем ЭКГ, терапевт и анестезиолог вас посмотрят, и в путь!
– Отлично! Доктор, вы мне сетку только не забудьте вшить.
– Какую? Может, она вам и не понадобится! Это во время операции решим!
– Э, нет! Дорогой доктор, так не пойдет! – погрозил ухоженным пальцем Семен Иванович. – Мне надо обязательно сетку вшить. Я предполагал, что могут возникнуть сложности, и купил свою. Вот! Около 800 евро стоит! – гордо сообщил грыженоситель.
– Вы заранее ее купили?
– Да! Я же готовился на плановую операцию. А тут прихватило! Что ж, вшейте ее сейчас.
– Ладно! – пообещал я человеку в пижаме и взял из его рук дорогущий имплантат.
Чуть погодя меня отвлекли. В тот день я был ответственным хирургом. Внезапно возникла ситуация, что надо срочно было идти и кого-то смотреть. Я передал сетку через медсестру в операционную. Сам я закрутился и совершенно забыл про нее.