Записки городского хирурга
Шрифт:
Жена с тещей жили довольно праздно. Деньги у майора водились, поэтому они имели право, по их мнению, вести светский образ жизни. Женщины постоянно по телевизору смотрели многочисленные сериалы, обсуждали их, выезжали на шопинг в город, руководили прислугой, имеющейся в доме, общались с дочкой и старыми знакомыми, несколько раз выезжали на отдых в Таиланд и на тропический остров Хайнань в Китае. Одним словом, не работали, а наслаждались жизнью и богатством Федора Брагина.
Федор, в армии командовавший батальоном, а на гражданке
Два года танкист терпел выкрутасы своей жены и тёщи, с головой уходя в работу. Но они не дремали: их аппетиты росли не по дням, а по часам. Когда для меховых изделий и обуви пришлось выделить отдельную комнату, так как ни один шкаф уже не вмещал их, а расходы на пластические операции стали догонять доходы, терпение Федора лопнуло. В пух и прах разругавшись с родственницами, в глаза высказав все, что о них думает, он, по русской привычке, ушел в запой.
Через неделю беспробудной пьянки попал в больницу с панкреонекрозом. Сказалось напряжение последних лет и мощный удар алкоголем по поджелудочной железе и печени: заболевание оказалось смертельным.
Вера и Людмила Петровна, как только узнали приговор врачей, перестали интересоваться его судьбой, продолжали жить в свое удовольствие и подыскивали покупателя, который бы дал хорошую цену за империю Федора, так как заниматься сельским хозяйством в их планы не входило.
После того как в течение недели его никто из родственников не навестил, майор понял, что его второй раз предали. И если в первый раз он их простил, то сейчас на одни и те же грабли наступать не собирался. В его голове уже созрел план мести.
Как всегда, лечащий врач Федора Брагина, Евгений Петрович Хват, вошел к нему ровно в 9-30. Федору импонировал человек, который пытался спасти ему жизнь и не скрывал то, что операции прошли не совсем удачно. Вот и сейчас хирург открыл дверь и подошел к кровати, сверкая белизной выглаженного халата:
– Добрый день, Федор Григорьевич! Ну, как сегодня у вас дела?
– Здравствуйте, Евгений Петрович! Спасибо, пока живой!
– Ну, почему такой пессимизм? Вечерние анализы у вас хуже не стали. Но и лучше, правда, тоже.
– Доктор, да я все понимаю. Чувствую, что все, отжил свое! Скажите лучше, сколько еще протяну?
– Федор Григорьевич, я перед вами фиглярничать не буду: скажу прямо, что прогноз при такой патологии крайне неблагоприятный.
– Понял я! Сколько примерно проживу?
– Это в кино врачи дают точные прогнозы. Тебе месяц осталось, тебе – два. А я не знаю, откуда они такие данные берут. Медицина
– Ясно, док! Не знаешь, значит!
– Нет! Давайте сегодня УФО крови вам проведем.
– Это еще куда?
– Возьмем у вас с пол-литра крови, облучим ее ультрафиолетовыми лучами и вернем обратно, чтобы микробы погибли и иммунитет повышался.
– Да брось ты, Петрович! Мы оба знаем, что все это как мертвому припарки! Мне уже ничто и никто не поможет. Дай лучше солнышком погреюсь и черемуху понюхаю напоследок.
– Федор, не дури, давай УФО попробуем! Я специально аппарат привез из другой больницы!
– Валяй, только пусть на месте сделают, а то солнце на ту сторону скоро уйдет, может, последний раз вижу.
– Федя, прекращай! – Хирург погрозил майору пальцем и собрался уходить.
– Петрович, подойди ко мне! – попросил танкист.
Доктор подошел к больному, тот слабеющей рукой сунул в его карман пачку хрустящих купюр.
– Что это? – вскрикнул Евгений Петрович.
– Петрович, деньги. Тридцать тысяч рублей. Извини, долларов не было!
– Так! – Врач достал из кармана деньги и попытался отдать Федору. – На, забери! Ишь чего удумал! Я тебя не за твои деньги спасаю!
– Петрович, не обижай меня! Это мои честно заработанные! Я их тебе даю от всего сердца! Не возьмешь – откажусь от лечения! Не надо тогда никакого УФО! – Федор повторно сунул деньги в карман лечащего врача.
Доктор, не оборачиваясь, быстрыми шагами вышел из палаты. Чувствовалось, что ему было крайне неприятно брать деньги.
После ухода хирурга в палату вошла санитарка Зоенька. Она поздоровалась с Федором и стала протирать пыль.
– Зоенька, – позвал санитарку Федор, – подойди ко мне!
– Да, Федор Григорьевич, что-то хотите?
Майор и ей сунул в карман деньги. Зоенька оторопела.
– Вы чего? – В ее голосе слышалось легкое волнение. – Не надо!
– Так, Зоя! Прекрати! Как будто я не знаю, сколько ты получаешь, а у тебя двое детей и мужа нет! Бери, говорю!
– Мне неудобно, – зарделась Зоенька.
– Неудобно спать на потолке! А это мои деньги, я их заработал честным трудом! Я скоро помру, не хочу, чтобы в плохие руки попали! Бери!
– Спасибо, Федор Григорьевич! – полушепотом сказала Зоенька и перепрятала деньги из кармана халата в лифчик.
С этого момента в больнице стали происходить настоящие чудеса: всякий, кто в белом халате приходил в палату к Федору Брагину, получал из рук последнего хрустящую купюру. Майор буквально сорил деньгами. Он давал санитарке пятьсот рублей за открытую форточку, медсестре протягивал тысячную купюру за укол и смену наклейки на операционной ране, выдавал пятитысячную дежурному врачу, пришедшему к нему с вечерним обходом. Размеры «гонораров» лечащего врача и завотделения становились до неприличия нескромными.