Записки грибника
Шрифт:
Что касается распределения времени отдыха по отдельным цеховым работам, то оно зависит от характера самих работ, так: по доменному производству взрослые рабочие отдыхают в промежутки между засыпкою руды в домницы.
При кричном производстве взрослые отдыхают в промежуток между нагревом и тягою кусков, что составляет для них отдыху до 3-х часов в смену.
Работа малолетних от 10 до 14 лет начинается с 8 часов утра и оканчивается в 3 часа пополудни, так что они находятся в работе 5 часов, несовершеннолетние
При всех производствах ночных смен для несовершеннолетних нет*'
(* реальный документ, история каслинского завода)
Да здравствует советское правительство, освободившее тружеников от рабского труда.
Я подсчитал, сколько работают люди, и у меня выходило, что наши литейщики, трудились всего четыре — пять часов за смену, все остальное время или ели или спали.
Ну ладно, пусть хоть они поспят, так как меня разбудили, дружелюбно настучав по пяткам, потом ухватили за плечо и трясли, пока не открыл глаза.
— Проснулся милай? — На меня в упор смотрел незнакомый дедок, среднего роста, волосы, стриженые под 'горшок', русые с проседью. Такого называют сивым. Умные, внимательные глаза, смотрящие из под кустистых бровей. Гладко выбритый подбородок и большие, я бы сказал, казацкие усы.
Знаете, бывает, что разоспишься, так что слюнка стекает на подушку, а рот пересыхает и в горле першит. Пока не выпьешь глоток воды трудно хоть что-то произнести.
Просипев, самому непонятное что-то, потянулся к кружке с остывшим чаем. Пока пил, мелкими глоточками живительную влагу, рассматривал незваного гостя.
Поставил посудину обратно, прокашлялся, — А ты кто будешь?
— Поведали мне, что ты странный муж, теперь сам уверился. — Он стоял передо мной, а я сидел, откинувшись на стену.
— Никодиму — меднику сродственник, — раздался голос за его спиной.
— Тот, что кувшинами самоварными в рядах торгует?
— Он самый, — И рядом с дедом встал кузнец Василий. — Здрав будь Федор. — Поздоровался он со мной.
Я встал, — присаживайтесь, гости дорогие. С чем пожаловали?
Коваль, положил на стол, тихо звякнувший сверток. — Вот, сделал, как ты изъяснял. — Развернул, внутри было два предмета, ложковое сверло и просверленная болванка для ствола длиной сантиметров тридцать. Забрав, я, осмотрел заготовку со всех сторон, заглянул внутрь. Качество не ахти, отверстие смещено, поверхность во вмятинах. Обследовал инструмент, м — да, оставляет желать лучшего.
— Федор, — это подал голос дед, — Сам измыслил или проведал, что
Василий, перехватил мой взгляд, — Онисим сын Михайлов, пушкарских дел мастер.
От этих слов меня словно пружина подкинула, открыл рот и замер от внезапного видения…
'За окном темно, тускло горит одинокая свеча, освещая маленькое пятнышко на столе и склоненную фигуру человека. Язычок пламени колеблется под легким сквозняком и по бревенчатым стенам мельтешат тени.
Пряди седых волос, перехваченные кожаным плетеным шнурком, обрамляют худощавое лицо. Сухие губы шевелятся, выговаривая слова, появляющиеся из под скрипящего гусиного пера.
— Такие обозы строити доведется, места просторные разумно разделиши конным и пешим воинским людей, и где снаряду стояти и всей пушкарской снасти, чтоб им коли доведется к бою полки свои устроити на выласку было просторно, так же и снаряд пушечный со всеми запасы надобе урядно уставити, а запасы пушечные от притчи и шкоды особно оберегати, а только над порохом, которая хитрость изменою учинится, и в том все войско будет в погибели.*
Поставив точку, прикусил кончик перышка и невидящим взглядом уставился в темноту. Что он там видел, известно только богу…'
Давным-давно в далеком будущем при просмотре одного из сайтов посвященных истории пороха, попалась на глаза строчка. — 'Кроме производственников в штате Пушечного двора состоял своего рода "научный работник" — пушкарских дел мастер. Эту должность занимал Анисим Михайлов Радищевский'
Зацепило меня, — 'научный работник' стало интересно, принялся копать. Ничего. Мелочь всякая, родился, умер, был награжден, записи в писчих книгах. Любопытным фактом проходит, что Онисим вместе с Федоровым был печатником, и даже, как пишут исследователи, был его учеником'
Захлопнув варежку, спросил у мастера, — как правильно величать, Анисим или Онисим?
— Да ты сядь, в ногах правды нет. — Дождавшись пока опущу тощую задницу на лавку, продолжил, — Родители Онисимом нарекли.
В его речи чувствовался акцент, он немного не так говорил, не как москвич. Те акают и на любой вопрос следует традиционное, — 'Ась? Чавой?'
И пока вспомнил, эта неистребимая привычка жителей города, сохранится до начала двадцать первого века. — ' А? Чаво?'
— Онисим, а откуда ты родом? — Я чувствовал себя корреспондентом, дорвавшимся до звезды и со скоростью пулемета выстреливающего свои вопросы. — Это правда, что ты с…
Меня остановили движением руки — Федор, давай про уклад, Василием, по твоей скаске деланный.
Он взял в руку трубку, покрутил, положил обратно. — Коротко, для пищали.
— Так его дальше ковать надо. Оно и растянется.
— Это понятно, токмо по времени выгоды нет. Так Василий?