Записки грибника
Шрифт:
— И как? Всё вам дали?
— Да какой, эта короста и половины не дала.
Я пробыл у токарей ещё с полчаса и пошел к себе. Моё предложение сделать широкий подручник, они обещали обдумать. В принципе, можно было даже на таком примитиве, выточить некоторые детали, по которым буду сделаны отливки для моего пресса. Да и дружеские связи, это завсегда лучше, чем официальные. Первый шаг был сделан.
По возвращении, весь оставшийся вечер просидел над бумагами, рисовал, чертил, прикидывал, рассчитывал, и когда на
Смотрите сами: — Маховая сажень, косая сажень, локоть, ладонь, перст, ноготь, вершок, малая пядь, пядень с кувырком.
В сантиметрах весь этот анатомический цирк, разбегался согласно костям измеренного индивидуума.
Мучился недолго, проставил привычные сантиметры и полез в настенный шкафчик, за жратвой, срочно потребовалось подкрепиться. Разжег маленькую спиртовку, поставил на неё чайник, нарезал бутеров с говяжьим языком и неизменным соленым огурцом. Пока грелся кипяток, ухватил один, надкусил, отложил в сторону и склонился над папкой с бумагами.
Некая мысль скользнула по мозгам и попыталась сбежать, в последний момент схвачена и записана.
'В своей ознакомительной прогулке на древнем оружейном заводе, полдня потратил, рассматривая, как делают ружейные стволы. Все со мной согласятся, что это самая главная деталь любого оружия. Он придает направление полета пули, чем ровней и качественней исполнен, тем выше точность. Ствольная коробка запирает казенную часть, связывает ствол и ложе, принимает на себя отдачу при выстреле, в ней также расположен ударно спусковой механизм и предохранительный.
Вся эта сборка укладывается на ложе и крепиться. Поверьте, стрелять из одной железки чревато для здоровья, да и держаться за что-то надо.
Обычный ствол для пищали, делали из полосовой заготовки. После разогрева в горне, укладывали на оправку и ударами молота, загибали, соединяя встык. Поинтересовался — 'почему не внахлест'
Степенный кузнец, усмехнулся, — 'То учеников работа, а мастер, тока так делает'
Отошел в сторонку, чтоб не мешать присел на чурбак, скоро они должны были начать сварку кузнечную, хотелось на неё глянуть.
'Кто их знает, может у них это и верх мастерства, но мне кажется что внахлест, ствол прочней будет'
Закончив заготовку, и придав форму трубы, коваль, забросил её на разогрев в горн, взревело пламя, жадно облизывая металл. Поворошив угли, отложил прут. Кузнец прошел к бадейке, поднял крышку и зачерпнув воды жадно выпил, вторую кружку вылил на себя. Да уж, несмотря на открытые двери, в кузне было жарковато.
Василий, так он потом назвался, присел рядом. Начало было традиционное.
Я провел на пушечном дворе всего несколько
— Кто таков, будешь?
— Федор. Новый пищальный мастер.
— А — а… Так это твоя пыхалка пару седмиц назад, перепугала всех лошадей. Это мой ствол ты спортил.
'Было дело. Я тогда решил испытать свое новое детище, картонный патрон для охотничьего ружья. Из бумаги на мездровом клею навертел трубок. Обжал с донцем, набил зарядом пороха, картечи. Выпросил один из готовых стволов, мой кузнец переделал по рисункам, затворную часть. Испытывал там же где и в первый раз, закрепил на бревне, подвязал веревку к спуску, отошел подальше и дернул. Всё бы ничего, но как раз в этот момент, из-за угла, конюх татарин, вывел, держа под уздцы пару лошадей.
Моё изобретение шарахнуло как хорошая петарда, вверх взметнулся столб пыли, и во все стороны полетели щепки. Театр, кони ржут, пытаются встать на дыбы, бешено вращая глазами. Татарин материться (как сапожник) пытаясь их удержать. Одна из кобылок вырвалась и ломанулась обратно.
Народ начал сбегаться отовсюду, поглядеть, что здесь такое стряслось, из конторы, на вопли, выглянул один старших мастеров, голова кузнечного производства. Крики, шум, гам, суета, я подобрал остатки своего изобретения и тихой сапой слинял.
Как вечером мне рассказали оглоеды, слухи были таковы: 'Федька новик, конюшню развалил, Рахматку конюха, зашиб, и только пресвятая богородица спасла и помогла избежать пожара'
Я посмеялся вместе с ними. Но через час вызвали на ковер и долго, со вкусом, имели в колено преклонной позе. Мне запретили, испытывать здесь, что либо, стрелять где либо, травить кого либо.
Вернулся, сверкая красной жопой как бабуин, и поблескивая свежей полировкой. Меня оштрафовали на пятьдесят копеек (суки) и должен был дать конюху отступные в гривенник. Лечение кобылы позже обошлось еще в пятак'
— Да тех лошадей… — Отмахнулся рукой, — Смотрю на роздыхе, можешь поведать, что дальше делать будешь.
— Почему бы и нет. Укладу ещё греться. Ванятка, не качай шибко, пожжешь, — Окликнул подмастерье у привода мехов.
— Так ты, Федор, сам не меньше меня ведать должон, что и как. Аль пытаешь? — Спросил, а сам так подозрительно покосился. Подозревая наверно, что я пришел устраивать ему разборки за тот случай.
Нужен он мне, там моя лажа была, картечи зарядил больше чем надо, её заклинило, ствол разорвало.