Записки гробокопателя
Шрифт:
Ирина Васильевна поставила ногу на бревно, задрала брючину.
– Вот так, Петенька. Звезда, знаменитость. А ты постой тридцать лет у рояля. Булавки маленькой нет?
Петр Иванович нашел булавку и, присев на корточки, сам заколол бинт. И даже захотелось ему погладить больную ногу. Но не погладил.
Ирина Васильевна спустила брючину.
– Ну, поедешь?
Петр Иванович улыбнулся.
– А споешь мне?
– Что, сейчас?
– Непосредственно. А то ведь я здесь так тобой
Гори-и, гори-и... моя звезда!..
Председатель садового товарищества прервал подкормку смородины элитного сорта "Минай Хмырев" и замер с вонючим черпаком в руках.
– Это у кого ж радио в такую силу?!
– крикнул он через забор сторожу.
– Васин развлекается, электру жгет. А ведь киловатт - сто двадцать целковых с августа... День рождения у него, вот и куролесит.
...Звезда-а любви... Заветная-а!..
Председатель, заслушавшись, рассеянно пролил пенный раствор себе на ноги.
– Знаешь, кто поет?
– Мерцалова, - слегка обиделся сторож.
– Ирина Мерцалова. У меня с ней пластинки есть...
– Погоди, дай послушать.
...Умру ли я, ты над могилою
Гори-сияй, моя звезда-а!..
– В Большом театре выступает, - сказал сторож.
– Мы с супругой еще на балет с ней ходили.
– На оперу, - поправил председатель задумчиво.
Накидано, насоломлено,
На меня, на атаманку, наговорено.
Что хотите, говорите - будет все по-моему,
А твои штаны в полоску оболью помоями!..
– То есть?..
– пробормотал ошалевший председатель.
– В смысле? Это не радио...
Возле участка Васина стоял белоснежный "Мерседес". За забором на ошкуренных бревнах восседала не очень молодая красавица. Она пела, простирая роскошные руки к Петру Ивановичу. Тот стоял перед ней со стаканом желтого питья.
Ах тын-перетын,
Перетыннина,
Любовь, как огонь,
Перекинется!
Красавица закончила свою партию. Петр Иванович плесканул из граненой бутылки в ее стакан, они чокнулись, выпили и поцеловались. И только тогда она небрежно заметила:
– Петя, к тебе гости.
Петр Иванович обернулся.
– Заходи, мужики. Сватья моя - Ирина Васильевна Мерцалова.
3
...И зря он сомневался насчет экипировки. Встречающие - в основном, мужики - все были в черных костюмах, в шляпах. Только у евреев шляпы черные, а у Петра Ивановича - беж. И рубашки у них почему-то без галстуков. Зато волосня какая-то по бокам. Может, это пейсы и есть? Скорей всего. А у некоторых еще из-под пиджаков бахрома белая вылазит... Так. А кто ж меня встречает?.. Должны с плакатом...
– Васина кто встречает?!
– гаркнул он.
Из толпы выпростался запыхавшийся лысый бородатый мужик
– С приездом, Петр Иванович!
– Лысый без разговоров перехватил у него чемодан с электричеством и, к немалому удивлению Петра Ивановича, не помер тут же на месте. Похилился малость, но попер без особой натуги.
– Может, тележку взять?
– предложил Петр Иванович.
– У меня машина рядом, метров триста.
"Дает еврей!" - улыбнулся Петр Иванович, и настроение у него пошло на поправку. Он кивнул на окружающую среду:
– Тель-Авив?
– Он самый. Не люблю. Жлобский город. На Бескудниково похоже. Иерусалим увидите, это да!
В зарубежной машине, иномарке, сидела баба, помоложе лысого, но тоже в очках, правда, не таких толстых. Малость вислоносая.
– Алка, жена моя, - сказал лысый и только теперь сунул гостю вялую руку. Миша. По-здешнему, Моше. Так ведь и она по-тутошнему не Алка...
– А чего, Алла - очень красивое имя, - сказал Петр Иванович, загружая чемоданы в багажник.
– Вот Пугачева Алла Борисовна...
– Петр Иванович, - перебил гостя лысый, - тут вот какие у нас осложнения, не знаю, говорила вам Ирина Васильевна, Наум бен Арон, ну, в смысле Наум Аронович, он... болен. Сейчас ему хуже, положили в больницу. Остановитесь пока у нас, потом разберемся. Алка, падла невеселая моя, врубай, поехали! Кушать хочется.
Алка устало улыбнулась. Петр Иванович сразу просек, что балабона своего она любит.
– Курить можно?
– У нас все можно. Алка, включи мазган. Он же кондиционер. .
– А разве жарко?
– искренне удивился Петр Иванович. Алка взглянула на него с такой страдальческой завистью, что ему стало неловко: - Припекает вообще-то... Как в Сочах.
– Мишке вот жара хоть бы что, - вздохнула Алка, выруливая на шоссе.
– А я помираю. С мая по сентябрь ни одного дождя.
– Полукровка, одно слово. Лучше скажи, пожрать приготовила? Алкоголь есть в доме?.. Молчит, зараза. Значит пусто.
Петр Иванович деликатно перевел тему:
– Природа здесь, как в Крыму, непосредственно?..
– Какое! Там рай! Алка сама из Ялты кстати, я ее там на пляже отловил...
– Ну вот же - вроде пальмы?..
– Так не росло ж ничего! Посадили. Ничего не было - каменная пустыня... На севере в Галилее получше. Алка, ты мне не ответила на поставленный вопрос: есть в доме жрачка с питьем или нет?
– Я ж сутки дежурила, - уныло отозвалась Алка.
– Не отвлекай меня, а то врежусь. Я работаю, понимаешь?