Записки империалиста
Шрифт:
Благодаря им я неплохо видел, слышал, и знал, как там идут дела. По моей просьбе они мне регулярно писали письма-донесения, что да, как. И именно в их письмах я узнал, как острословы стали называть Барятинского, Нахимова, Тотлебена и Пирогова. Крымский квартет, великолепный квартет, три мушкетёра и Пирогов или эскулап, а для кого-то они стали всадниками Апокалипсиса.
Как я понимал из сообщений эти разные, незаурядные люди, притёрлись друг к другу. Всё они талантливые, с огромной энергетикой, самоотдачей, жертвенностью ради дела, и главное, они все были нацелены на одно, служить своей стране по максиме. Это их и объединяло. Сглаживало между ними шероховатости.
Барятинский по мере вхождения в курс дел начал чистку рядов, он избавлялся от «меньшиковцев», здесь я ему дал карт-бланш. С моего согласия были сняты со своих должностей генерал барон Остен-Сакена, генерал Жабокритский. После этого они попросили о переводе, и хотели покинуть Крым. Но, я сказал в письме «нет». Как и другими офицерами. Таким как полковник Генерального штаба Залесский, который посоветовал Меньшикову при Альме свести войска с выгодных для боя высот, вниз к мелководной реке. Где 8 сентября две линии ротных колонн встали почти вплотную в полный рост под винтовки противника вместо «окопного боя».
Вопросы возникли и к штабу Меньшикова. Ближайшим помощником князя был подполковник А. А. Панаев. Обязанности начальника штаба официально исполнял Генерального штаба полковник В. Ф. Вунш, на которого возлагались руководство штабными офицерами, разработка и планирование операций, разработка диспозиций и квартирмейстерские функции.
Не забыл я и про «шапкозакидателя». И оказался генерал-лейтенант Кирьяков Василий Яковлевич. За Альму его ждало следствие и суд.
К Остен-Сакену были вопросы по организации обороны Севастополя будучи начальником его гарнизона. Комиссия, пока ещё не следственная, а по изучению военного опыта должна была дать оценку действиям генерала Жабокритского в сражении при Альме и Инкермане. Её возглавлял генерал-лейтенант Строгов, то есть я сам, и, соответственно комиссия была с бесконечными полномочиями.
Всем им было приказано остаться в Крыму, и оказывать всяческое содействие комиссии.
Сам князь Меньшиков покинул Крым, он был мною отпущен в отпуск для поправки здоровья. А оно ему пригодится. Комиссии накопают на него материалов. По коррупции и действиям следствием, которых были неудачи и поражения в войне. И после этого князем займётся уже следственная комиссия. Нельзя спускать с рук, то, что они здесь наворотили ни Меньшикову, ни генералам.
В целом благодаря великолепному квартету, Барятинский, Нахимов, Тотлебен и Пирогов, дела в Севастополе и Крыму пошли, повеселей. Я тоже конечно вносил в это свою лепту. Почти все ресурсы империи, были направлены туда.
С крепостей уже дошли в Крым первые обозы с мортирами, порохом, ручными гранатами, амуницией, провиантом. Как и собранная по всей стране помощь, медикаменты, обувь, одежда, одеяла, ткани, порох, свинец, уже рассортированное оружие, провиант, и многое другое. С оружейных заводов каждую неделю уходили «конные эстафеты», экспрессы.
Для этого были мобилизованы почтовые кареты, у транспортных компаний дилижансы, у обеспеченной части населения кареты разных типов, с лошадьми и возницами. У тех у кого в семье кто-либо служил в действующей армии, кареты не брали. Это были не реквизиции, с владельцами карет, лошадей, часто и возниц, заключался договор о найме, но, не более 100 рублей за месяц. Это зависело от состояния лошадей, кареты, её вместимости. Рубли были бумажными. В договоре был пункт и
Каретные мастерские столиц и крупных городов, включая и придворные, получили заказы на разработку и производство «быстрых» и надёжных пассажирских и грузовых повозок, и не быстрых.
К повозкам, каретам нужны были двигателя, то есть лошади. Просто лошадки для больших повозок не совсем подходили. Лошадиная сила она разная. Орловский рысак, тяжеловоз или крестьянская лошадёнка, это разная лошадиная сила.
С коневодством в России на 1855 год был неплохо. Дело Николаем I-м было поставлено на государственный уровень. Здесь он шёл верным путём.
В апреле 1843 года вышел указ о создании Управления государственного коннозаводства, которое должно было осуществлять руководство конными заводами, принадлежавшими государству, и случными конюшнями. А они в свою очередь согласно императорскому указу от 7 января 1843 года, заниматься улучшением коннозаводства в государстве. Как для нужд армии так и для экономики. Если государственных конных заводов было шесть, то частных… около девятисот! Скачки и бега дворяне любили. И конезаводство давало очень неплохую прибыль. За хороших скакунов давали если не полцарства, то тысячи рублей, бывало и золотом. В решении лошадино-двигательном вопроса так же пошли путём добровольности и найма.
Благодаря этому Севастополь и Крымская армия уже в марте начала получать еженедельно, по нескольку тысяч винтовок, люттихских штуцеров и ружей переделанных под отечественный вариант пули Несслера. Пули к ним, пулелейки, станки для обжима пуль, снаряжённые патроны и бумагу для них.
В дело даже пошли раскопанные моими адъютантами в цейхгаузах, складах арсеналов винтовки, которые были участниками войны Отечественной войны 1812 года, где уже вкусили кровь французов и других кто с ними пришёл. Теперь им предстояло это сделать вновь. Только уже с сыновьями и внуками тех, кого они выцеливали в 1812 году. Заодно и сравнят. И британскую попробуют на вкус.
Этим кровожадными ветеранами были, ружьё унтер-офицерского винтовальное, штуцер егерский образца 1798 года и винтовальное ружье образца 1805 года. Все они имели калибр примерно 16,5 мм. За унификацию тут надо сказать особое спасибо. Но, зато кремневые, это минус. Что касается их количества, то по найденным бумагам было так. «Ноябрь 1799 г. Тульский и Сестрорецкий оружейные заводы получают заказ на изготовление «по высочайше опробованным образцам 1798 г. 928 ружей унтер-офицерских винтовальных и 14 000 штуцеров егерских с кортиком». Винтовальных ружей образца 1805 года, было заказано под 12-ть тысяч. Их осталось конечно не 100 %. Но, после того как оставшиеся приведут в порядок, на два полка четырёх батальонного состава хватит.
За тем, что это всё как можно быстрее и полностью доходило до Крыма, следили созданные мною комиссии, жандармы, МВД, полпреды императора. Порох, винтовки, артиллерию, провиант, амуницию, снаряжение, медикаменты я держал под личным контролем. Мне каждую неделю давали сводный отчёт, что и как выполнено по этой части. Для быстрой.
Добрались и первые подкрепления, две полнокровные, именно полнокровные дивизии с обозами из Южной армии, части сформированные из гарнизонов крепостей. 1-я сводная гвардейско-гренадёрская бригада тоже уже проходила крещение огнём на бастионах и укреплениях Севастополя.