Записки империалиста

Чернов Кирилл Николаевич

Они идут по кратчайшему пути для сближения с противником строем фронта. 1-и 2-й отряды двигаются их мористей, и все они вместе перекрывают собой проход в проливе. За ними шла «Азовская гребная», которая своей многочисленностью и фальшивыми паровыми канлодками должна была морально давить на противника.

Бутаков вынужден дать приказ на перестроение, и переносит часть огня с берега на корабли Новосильцева. При этом его корабли уже получили ряд попаданий, орудийные расчёты батарей, были лучшие в Севастополе. А значит и в мире. Поскольку именно у них был новейший опыт ведения вечного боя «берег против моря».

Силы Бутакова попали в огневое окружение, клещи. Береговые

батареи и Азовская флотилия их окружили с трёх сторон. Поэтому противник, получив повреждения, а реальном бою может быть и потери, начал уходить из района боя. Новосильцев начал его преследование. 1-м, 2-м отрядами и плавбатареями. Но, не давал приказ на подрыв мин, хотя Бутаков на них стоял, и теперь уходил по ним. Адмирал решил, что артиллерия надёжней. Поэтому я, будучи наблюдателем был вынужден здесь вмешаться. Новосильцев выслушал меня, и отдал приказ. Боресков произвёл подрывы. Я дал вводную, что повреждения получили два корабля противника. По ним и был открыт огонь для их уничтожения. Берег бил по тому, что был к нему ближе, плавбатареи и отряды по другому подранку. Бутаков исходя из наличия минного фактора, и сильного огневого воздействия на его силы с берега и моря, принял следующее решение.

Подранкам он отдал приказ выбрасываться на берег, командам берегом уходить к своим, остальные корабли он начал уводить из пролива. Выслав вперёд гонца с призывом о помощи к главным силам флота, который пришёл в пролив. Новосильцев то, не отставал, вел преследование, 1-м и 2-м отрядами. А их корабли как раз могли вести сильный носовой огонь.

То есть попытка прорыва противника была отражена берегом и флотилией с потерями для него. Морской бой закончился. По итогам его разбора на «плюсы» и «минусы» решили следующее.

Первое, ещё усилить боевую подготовку флотилии и батарей, не жалеть для этого пороха, угля и личный состав.

Второе, принять меры по улучшению корректировки огня и разделение целей между батареями, и отрядами флотилии, и для этого сделать.

Третье, а, именно, отработать на ять передачу сигналов «берег — море» и обратно. Тут я предложил вариант репетичного корабля. Предложение приняли махом, ещё бы. Оно, же проверено временем.

Четвёртое, брустверы береговых батарей с фронта усилить камнями, сделать поперечные земляные стенки между орудиями, земляные туры, щели для расчётов. Вообщем пусть Гарднер самореализуется на полную катушку в плане укреплений. Помех ему не будет.

Пятое, выверить карты минных полей, выставить на берегу ориентиры, и дать право принимать решение по подрыву самому Борескову. Без согласования с Новосильцевым, который будет в бою и в проливе. Моряки были не очень довольны. Но, с берега, тем более высокого лучше будет видно, рвать или нет. Чем с мостика флагмана в целых четыреста тонн.

Шестое, замаскировать батареи, кроме ложных, они пусть привлекают внимание.

На этом игры закончились. Почти. Теперь, всё выявленные минусы нужно было убрать, а плюсы добавить или усилить. Поскольку противник, когда придет, станет играть на выбывание. И мы должны приложить все усилия, что выбыл именно он, а не мы. Именно такой мыслью я закончил наше совещание. Теперь оставалось только готовиться и ждать.

После КШУ последовала работа над ошибками, и по улучшению того, что уже сделано. Здесь я был наблюдателем и проверяющим. Каждый день выезжал на позиции, или в расположение Гвардейско-гренадерской бригады.

Надо сказать личное участие в делах устройства обороны Керчи императора для генерала Хомутова, и представителя императора, генерала Строгова для остальных. Неплохо подтянули исполнительскую дисциплину в

самой Керчи и по берегам Азовского моря.

То, что запрашивал для себя Керченский отряд, он получал быстро и в полное мере. Я этому был причиной или следственные бригады различных комиссий, которые начали операцию «Шок и трепет». По отношению тех, кто отвечал за снабжение в армии и был на него завязан из штатских. Жандармы и военная полиция, проводили облавы в местах, где сосредотачивались «снабженцы» и деньги. Рестораны, увеселительные места с доступными дамами и просто шлюхами, квартиры, где шла карточная игра по крупному, госучреждения, конторы поставщиков, перевозчиков, склады.

По меркам 1855 года, массовые аресты в десятки людей вызвали шок, а то, что решить проблему принятым в данных кругах образом стало невозможно, и за это тоже сразу отправляли в узилище, ввергало в трепет. Нашлись и умные. Они шли сдаваться сами, и сдавали других, получив за это хорошую скидку в плане оценки их деятельности ДО это момента.

Пока шли сражения в тылу с внутренними врагами, армия и флот готовились к сражениям с внешним. Армия закапывалась, маскировалась, заграждалась, минировала, и стреляла, из винтовок, ружей, артиллерии и ракет. Увы, не часто и понемногу. По нескольку выстрелов, два раза в неделю. Но, для частей, не ведущих боевых действий это было очень много. Вечное сбережение матчасти, и нехватка пороха. Хотя в плане снабжения боеприпасами случилось небольшое чудо для ракетчиков. В Керчь ещё осенью-зимой прошлого года завезли несколько тысяч ракет разного калибра, и оставили здесь. В Севастополь они так и не попали. Получилось, что от разгильдяйства или предательства, с этим органы разберутся, ракетные батареи в Керчи получили ракеты в достатке. Севастополю тоже достанется.

Флот тоже готовился. Жёг уголь на манёврах, стрелял, по докладам Новосильцева делал это всё лучше. Думаю, этот адмирал привирать не будет.

Береговые батареи тоже стреляли, и даже по подвижным целям. Старые посудины пускали по течению в проливе, и вели по ним огонь. Попадали, сам видел.

Гвардейцам и гренадерам тоже было не скучно. Они отрабатывали друг, на друге будущий бой с помощью сквозной атаки, фехтования на штыках, метании гранат. Тут гренадеры пока перебрасывали гвардию, но, она уверенно нагоняла конкурентов и собратьев по оружию.

Начали отрабатывать маршруты движения для выхода на позиции для ночной атаки. Ходили сразу батальонами и эскадронами, нет времени ротами это делать. Сначала два раза сходили днём, поставили ориентиры, третий раз уже ночью. Хоть были проводники и вешки, всё равно блудили. После этого решили делать выходы каждую вторую ночь. И делали всё это, солдаты и офицеры в полной выкладке. Броник, каска, оружие. Всё попытки возмущения из-за этого со стороны офицеров я пресёк лично.

Всех офицеров построили, и я практически тыкал им в лицо приказ по армии, императора, Верховного главнокомандующего, об обязательном ношении офицерами всех званий защитных комплектов в бою и на передовой. За невыполнение, вплоть до разжалования в солдаты.

И попытался донести мысль в их элитные головы, что, погибнуть или получить ранение в бою, это для военного человека норма. Но, не обязательно это делать в первом бою или вообще. И, что храбро сражаться можно и в защите, при чём сделать это можно будет не единожды, и с большим ущербом для врага, если благодаря кирасе или каске, ты не получишь тяжелое ранение или не погибнешь. И пользы от этого отечеству, будет больше, чем от храбро павшего в бою офицера, но, из-за этого не выполнившего боевую задачу. Как и их семьям, которые ждут их с войны живыми.