Записки империалиста
Шрифт:
Масштаб коррупции меня просто вырубал, вгонял в ступор, и вызывал просто дикую злобу. И это только Крым и соседние губернии. А, что будет с столицах!!! А туда ниточки в особо крупных размерах, само собой уводили. Каковы размеры воровства, таковы и их крыши.
Как и должно было быть в такой ситуации, пошёл поток доносов и сигналов доброхотов со знаком минус. Сдавали друг друга в раз. Общество сначала присматривалось к процессу, и, увидев кого, арестовывают, в каких чинах и званиях, с какими связями, активно включилось в дело по борьбе с коррупцией, начало тоже подкидывать работы чистильщикам. Поэтому комиссии и суды работали, как говориться от зари до зари. Кстати, они тоже друг на друга стучали, указывая на недочёты коллег. На это был отчасти расчёт. Пусть присматривают друг за другом, для дела это лучше будет. Всё в общий котёл идёт. Перед отъездом, я вызвал к себе глав комиссий для беседы
— Я благодарю вас, господа, за проделанную вами огромную и крайне важную работу, — сказал я им, и их вид, лихой и придурковатый, немного очеловечился. В глазах засветилось «спасибо».
— От моего имени, объявите благодарность своим людям. Отечество и я, ваши усилия не забудут, — пообещал, я им награды и повышения. И в тоже время поставил новые задачи.
— Но, это только начало пути, — отключил я доброго начальника, и включил требовательного.
— Вы, должны продолжить свою работу. И делать её ещё как можно лучше. Помните каждое раскрытое вами злоупотребление это спасённые жизни людей, и вклад в успешное окончание войны, — давал я установку.
— Вы должны стать воплощением моей карающей руки, для внутренних врагов империи, а значит и моих, — говорил я им, видя как в их глазах зажигаются огоньки хищника, который уверен, что будет сегодня сыт.
— Находите, выявляйте, доказывайте вину, распутывайте клубки связей и отношений. Вновь доказывайте вину. И делайте это не взирая на звания, чины, связи, угрозы. Вы, действуете от моего имени, вы мои помощники в борьбе за наше Отечество с врагами внутренними и внешними. Каждый, кто вредит стране злоупотребления, есть изменник и её враг! И он должен быть выявлен и наказан! — говоря это я видел как в их глазах, из огоньков начинает разгораться праведный огонь возмездия. Ведь эти честные, верные служаки, а здесь были только таковые, наверно, всю свою жизнь ждали этого. Воздаяния!!! И по закону! Тем, кто уходил от того и другого, благодаря титулам, происхождению, родственникам, связям, чинам, звания, деньгам. Благодаря системе, которая любит прикрывать преступления внутри себя красивыми словами о чести мундира, мусора из избы, уроне престижа власти, и прочей красноречивой ерундой для скрытия преступления, и избежания заслуженного наказания.
Я сам несколько лет проработал в одной из самой коррумпированной сфере деятельности… высшем образовании. Чуть не скурвился. Чуть. Хотя мог за счёт «благодарностей» от студентов, и ипотеку раньше закрыть, и на моря чаще ездить. Да, раза три решил проблемы за деньги. Но, потом сказал себе: «Ну, его нафиг!» И деньги больше не брал, как и их эквивалент в разных вариантах. Хотя и зарплата была так себе. Зато и сейчас бывшие студенты здороваются, и добрым словом меня поминают. От коньяка, конфет от заочников не отказывался. Да, не праведник. Как-то раз даже прикололся. Студенка — заочница, весьма приятной наружности и форм, вручает мне пакет с содержимым. «Мол, от группы, с благодарностью за данные знания, и просто потому-что вы хороший человек и симпатичный мужчина». И надо же как раз перед зачётом! А ей говорю: «Если вы, это, не возьмёте себе. То зачёт будет для группы проходить в очень изысканных формах, и наверно, даже не два раза!» Надо было видеть её лицо! Типа: «Ты, ипанутый???!!!» Потом заслали старосту. Я ему тот же вариант. Он понял, что, я угараю. Он парится, не стал, забрал пакет. Не стал я их конечно сильно мурыжить. Взрослые люди, уже на должностях многие, корочки стали нужны вот и пошли учиться. На хрена им энергетикам, механикам, философия или политология? И ладно, когда люди реально от бедности берут взятки. Но, когда, уже все есть, и даже больше, чем всё, дальше воруют миллионами, десятками, сотнями миллионами. Миллиардами!!! И плять не могут остановиться! Ей, Богу, мне это не понять. Точнее могу понять, но, простить нет. Особенно после того как увидел в Керчи глаза, лица простых солдат, которые были готовы умереть, и умирали, «За Веру, Царя и Отечество!» Они за меня умирали! За царя!!! Который здесь в 1855 году, был для них воплощение веры и отечества. И после этого я должен явить милость к ворам!? Тем более, которые воровали умышленно, и давали это делать другим. И знали при этом, как это отзовётся на снабжении армии. Да, насрать им на армию, солдат. Новых нарожают. На страну. Она большая. Сам отчасти такое на себе испытал. А царь далеко, и он вроде как либерал. Папаня его не смог справится с нами, гидрой, а уж он тем более. Но, я здесь, близко. И для таких, ублюдков, ни разу, ни либерал. Так, что, будет мокруха!
— Но, помните господа! Если, вы, получив такие возможности для действий во благо отечества, сами преступите закон ради своих интересов или кого-либо. Быть вам на месте тех, кого вы сейчас должны
Они должны были начать вносить понимания момента в головы тех, кто возомнил себя выше других. В том числе и закона. А ведь закон в России сейчас это, — Я. Как бы это громко не звучало. А перед законом, значит, мною, должны быть все равны. Вот такой вариант правового государства в девятнадцатом веке. И реализовывать его придётся жёстко. Покруче, чем начал своё правление, Николай I-й. Иначе ни как. Другого варианта пока нет, а, может для России, и вообще не другого.
Приняв доклады, отдав распоряжения, пообедав, и устроив себе два адмиральских часа, я, и те, кто был со мной двинулись в Бахчисарай. Туда должны были прибыть 29 мая, Барятинский, Нахимов и Пирогов. Нам следовало озвучить проблемы, пути их решения, оценить силы и ресурсы, выработать план действий, чтоб с прибытием в Севастополь и армию начать его реализовывать. А также принять участие в одном важнейшем мероприятии, которое должно по моей задумке задать так, сказать тон как минимум на среднесрочную перспективу для будущих дел.
Бахчисарай встречал зеленью, кипарисами, пирамидальными тополями, деревьями, которые ещё цвели. М-м, какой аромат от них стоял!!! Сладкий, нежный, пьянящий! Сказка, просто! Да, и сам город был как из фильма про Алладина и царевну Будур. После Симферополя, который был европейским южнорусским городом, здесь будто попал на восток. Минареты, мечеть, надписи на арабском на стенах, расписные дома, узкие улочки с оградами из камня. Крымские татары в своей одежде, и на повозках с ишаками, которых охрана прижала к домам и оградам по пути моего следования. Под взглядами конвоя они быстро снимали свои каракулевые шапки, тюбетейки, фески и низко кланялись, принимая меня за очередного генерала. Только наверно очень важного, раз было столько охраны. Помню, помню как вы, крымцы, повели себя во время Крымской войны.
Это вы здесь в Бахчисарае тихие и смирные. Тут войск пруд пруди. А в горах, дальних аулах, Евпаторийском уезде и его округе уже тысячами идёте служить к союзникам. Нападения на имения, русские поселения, обозы, грабёж, насилие. Всё это вы уже совершили, и продолжаете делать. Делайте это… пока. Ближе к концу войны будет с вас спрос по полной, за всё.
Поскольку царям положено жить в дворцах, въехал я в Бахчисарайский дворец. Ну, после Зимнего, не сказал бы я, что дворец. Так сарайчик. Сарай по-тюрски дворец. Русские в издёвку наверно стали именовать свои хозяйственные постройки сараями. Мол, в сараях, дворцах, по-вашему, басурмане, скотину держим. В отместку за иго, ха-ха! Посмотрел я и знаменитый, бахчисарайский «фонтан слёз». М-м. Это точно не фонтан.
В 14–00 часов, 29 мая в прохладе Бахчисарайского пусть дворца был начат военный совет в составе: я, верховный главком, князь Барятинский, командующий Крымской армией, Нахимов, командующий Севастопольским гарнизоном в составе Крымской армии, и значит зам Барятинского, и ещё один его зам, Николай Иванович Пирогов, по медчасти. Так же штабные офицеры с трёх сторон, армия, начштаба армии Милютин, Севастополь, начштаба князь Васильчиков, и мои штабисты, которые уже потеряли столичный лоск и тон, и в Керчи нюхнули пороха. И стали превращаться в настоящих штабистов, а не академических. Некоторых, как не оправдавшие надежд, отправили в войска набираться опыта. Флот представлял… Нахимов. Истомина в Крыму уже не было. Он убыл на Балтику, подтягивать там боеспособность флота для будущих дел. Моё письмо успело спасти ему жизнь. Он уцелел, но, всё же частично. Вместо головы ему ядром оторвало кисть левой руки. Но, он уже был в строю. Братья Николай и Михаил, мои глаза и уши в Крыму и Севастополе тоже были здесь.
Когда, я вышел в зал, в ходе и после приветствий и поздравлений с победой у Керчи, все стали меня, не особо скрывая это, рассматривать, а я их в свою очередь. Вот, они, живые, Нахимов, Тотлебен, Пирогов, Барятинский, Милютин, Васильчиков. Я о них в книжках, читал, а, сейчас они стоят передо мной. Живая история и гордость России! А я их император. Да, выверт так выверт.
Красивые в своей мужественности, волевые лица, спокойные, уверенные взгляды, людей, которые знаю, что делают, и ради чего. И, что надо делать дальше, во, чтобы то не стало. Богатыри! Не то, что мы.