Записки империалиста
Шрифт:
— Третий эшелон, перед позициями вновь из рогаток, ям, противопехотных мин, колючки, паутины. Второй и третий эшелоны должны быть в зоне нашего артиллерийского огня, бомбами, картечью и ружейным огнём. И нарисовал это на схеме. — Четвёртый, уже перед самыми позициями, это не взрывные заграждения, в зоне досягаемости ручных гранат.
— Всё это должно притормозить движение противника, что даёт время для подготовки отражения атаки, подхода резервов. Нанесёт ему потери, и может остановить его. Даже французов, с их avec leur c'el`ebre fureur francaise! И если всё же противника, всё предложенное не остановит, он дойдёт, и сможет ворваться на наши позиции, то это будет уже без кратного превосходства в живой силе. И вот здесь и должна сработать отлаженная система отражения
А о напалмовых фугасах я умолчал. Всё равно их ещё нет. Появятся, в приказном порядке будут использовать.
— Кстати о резервах, — вспомнил я свою мысль. И обратился к Барятинскому.
— Александр Иванович, часть драгун следует перевести в пехоту. Сформировать из них два батальона с резервной ротой. Довольствие и жалование оставить своё. Он молча кивнул в ответ.
На этом я закончил свой очередной монолог. Объявил перерыв в совещании, и пригласил всех на обед. Что само собой вызывало оживление в рядах участников совещания. Во-первых, обед с императором за одним столом, это оценивалась как своего рода награда, во-вторых, всё реально проголодались. У самого в животе уже урчало, у Нахимова с Тотлебеном кстати тоже. Всё равно и там будем, и будут говорить о делах. Перед тем как сесть за стол, всех заставили тщательно вымыть руки. Этот процессом контролировал, Николай Иванович Пирогов, в силу свой должности и специальности. Правда, в шутливой форме.
За столом как и было положено прозвучал тост за императора, его поднял и озвучил по статусу князь Барятинский, генералы, адмиралы, полковники, офицеры не хуже солдат, грянули троекратное «Ура!» После того как я сам и остальные немного подкрепились, в ответ озвучил свой тост. Встав и держа в руке бокал с вином, громко в полной тишине сказал:
— За русскую армию и флот! За русских офицеров, солдат и матросов! Мы, русские, с нами, Бог! За Россию! За победу! Ура!!!
«Ура!!!», ударило троекратно в ответ, так, что задрожала, зазвенела сервировка стола, с потолка, что-то посыпалось. А Бахчисарайский дворец окончательно проснулся, и начал вспоминать, что это «Ура!!!» он уже когда-то слышал.
После обеда был объявлен получасовой перекур. После него, пока было хорошее освещение сделали общую фотографию участников совещания. Про фотовспышку я вспомнил ещё в Керчи, видя как фотографы гоняются за светом. Магний там вроде использовали, потом и ламповую сделают.
После фотографирования совещание разделилось на две площадки сухопутную и флотскую. Первой занялся Барятинский, там должны сделать свои доклады Н.И. Пирогов, по вразумлению отцов-командиров по медицинской части, затем в дело вступят керченцы. Полковник Карташевский доложит про огонь по квадратам, улитке, управлением огнём артиллерии по опыту сражения у Керчи. Уже вполне матерые минёры, штабс-капитан Боресков, поручик фон Крут, офицеры саперов лейб-гвардии и гренадёров, об управляемых фугасах, противопехотных минах, опыте их установки, так же о колючке, паутине и другом. Они это сделают лучше, чем я. А потом их ждал штурм…, но, пока мозговой. Раз все собрались вместе и заряжены на результат. Он будет точно. Здесь же собрались лучшие офицеры русской армии. Оставив Барятинского во главе этой рабочей группы, я взял на себя моряков. Были у меня мысли, идеи для них.
— Господа, «Тамань», «Эльборус» добились успеха, —
— Они нанесли противнику немалый урон, и показали, что русских флот способен это делать, несмотря на их подавляющие превосходство на море. В сражении за Керчь флот, представленный воссозданной Азовской флотилией, сыграл важную роль. Была одержана чистая победа над союзниками, и прежде всего британцами. Если я не ошибаюсь, то в этом веке именно на море они не терпели поражений. Так, что с почином нас, господа! Курс взят верно, его надо «так держать» и дальше! И вот какие действия флота видятся мне, — закончил я увертюру, и перешёл к основной части, при этом шагая по комнате, и смотря все ли меня внимательно слушают. Смешно, конечно, чтоб тут императора не слушали внимательно. Но, профессиональная привычка, однако.
— Несмотря на малочисленность и слабость сил. Флот может атаковать. Кстати надо узнать у адмирала Метлина, что из себя представляют захваченные пароходы. Про скорость в первую очередь.
— Владимир Иванович, составьте запрос в Николаев. Я подпишу, — обратился я к Истомину.
— Так же подберите кандидата на должность начальника штаба флота, — посмотрев на Истомина и Нахимова, поставив им ещё одну задачу.
— Из Николаева эту должность трудно исполнять. Адмиралу Метлину и без этой должности забот хватит. И как можно быстрее.
— И, так. Атаковать, господа моряки, мы будем… Балаклаву и Камышовую бухту. Да!!! Не удивляйтесь. Именно так. Бить в самое больное место, и там где не ждут удара. Удивить — значит победить! — говорил я с подъёмом, глядя на их всё же удивленные лица.
— Наносить удары одновременно, но, из разных мест. Из Керчи по Балаклаве, из Севастополя и Очакова по Камышовой, — говорил я, показывая их на карте, и направления ударов из них. И после это изложил свой план. Он в набросках был таким.
Корабли Азовской флотилии, Керченский отряд, должен заминировать вход в Балаклавскую бухту. Это программа минимум. Если будет возможность, атаковать суда противника в самой бухте. Артиллерией, ракетами, шестовыми минами, может греческим огнём. Это максимум. Для этого из состава флотилии подходили следующие пароходы: троица тип «Могучий», винтовые, 415 тонн, 14 узлов;
«Колхида», колесный, 450 тонн, 10,5 узлов; «Анапа», 677 т, около 10 узлов;
Аргонавт, винтовая шхуна, 300 тонн, около 10 узлов;
«Бердянск», «Таганрог», колёсные, 263 т, 10–11 узлов.
Из Николаева, соответственно Очаковский отряд, в Камышовую должен прийти в составе «Тамань», «Эльборус», и желательно ещё два — три парохода из трофеев. И отработать программу максимум против уже французского флота.
Из Севастополя, одноименным отрядом, по французам тоже должен быть нанесён визит. Для это отобрать и подготовить подходящие для это пароходы из имеющихся там.
И, чётко озвучил, что, флот должен одновременно нанести удары с армией. По Балаклаве это точно. Чтоб достичь максимально эффекта от совместной операции армии и флота. Особенно если брать во внимание возможный удар армии по Балаклаве, с целью её занятия и уничтожения там сил и запасов, британцев, сардинцев и турок. Это уже стратегическая операция, которая может реально переломить ход войны в пользу России. Но, о таких планах я пока морякам не сообщил. Об это знал пока только я, Барятинский и Милюков. В силу своих должностей.
— Скажите, мне Павел Степанович, возможно, организовать и провести такую операцию имеющимися в нашем распоряжении силами? — спросил я самого опытного моряка русского флота в плане подготовки и воплощению в жизнь морских операций.
— Трудно, Ваше императорское величество. Но, думаю, возможно. Тем более как я понимаю, вы рассчитываете на фактор неожиданности, — ответил мне Нахимов.
— И, Ваше императорское величество, в составе Дунайской флотилии и в Николаеве есть пароходы вполне способные действовать на море. В частности «Дунай», «Дарго» в Николаеве. Они могут усилить, Очаковский отряд. Порадовал меня появившимися подкреплениями адмирал.