Записки империалиста
Шрифт:
Минут через десять, князь начал сопеть, потом постанывать, урчать, и вроде как порыкивать. Минут через тридцать он закончил, и сообщил мне об этом. Я посмотрел на него. Вид у него был примерно такой, «Дайте мне финку, я этих сук, прям сейчас порешу!!! На хрен финку, я их, гнид, голыми руками удавлю!!!»
— И это, Александр Иванович, только по Южной и Крымской армии. А сколько по России в целом! Ты, представляешь масштаб!!! — воскликнул я.
— Вот это всё! — и ткнул пальцем в сумму, — должно быть здесь, в Крыму! В виде провианта, снаряжения, пороха, медикаментов! Будь хотя бы половина этого, война бы шла по другому.
— А этого, у Севастополя и армии, ни… черта нет!!! Ни черта!!! — сказал я, но, от мата всё же удержался.
— Сколько из-за этого погибло
— И ты, мне предлагаешь проявит к ним милость!? После вот этого?! — сказал я, и указал на бумаги.
— Взять на себя грех, за погубленные ими жизни, поражения и позор. И отказаться от справедливого воздаяния за содеянное ими? Против Отечества, меня, тебя, — продолжал я.
— Кто это должен сделать если не я? Скажи мне, Александр Иванович, кто? — задал я ему вопрос.
Он, пристально смотря на меня, сказал: «Вы, Ваше императорское величество, это ваш долг. И я вас поддержу».
— Спасибо, Александр Иванович. За верность и понимание, — ответил я, и пожал ему руку.
После этого разговора Барятинский, стал ко мне относиться по-другому, не как к человеку, с которым когда-то весело проводил время, а, как к тому кто может принимать трудные решения.
Утро, 31 мая, я начал обычно подъём, зарядка, завтрак. Доклад, дежурного генерала, что всё готово. «Готово. Что ж и я готов», — сказал я, и мы выдвинулись к месту казни. Туда где будет осуществлена справедливость, уже, получается по моей воле. Повесят десять человек, которые своими действиями обрекли на гибель тысячи людей. Они воровали для себя и других, а из-за этого погибали от нехватки пороха, свинца, снарядов, отсутствия нормального питания, солдаты, матросы, офицеры, да и генералы. Раненые и больные умирали, по причине недостатка, медикаментов, материалов, из-за отвратных условий для оказания помощи и лечения. Тысячами!!! Так, с какого, х…, я должен быть к осужденным проявить милость!!!???
Я отчасти сам такое прошёл в ранней путинской армии. Где ушлые отцы-командиры и прапоры-снабженцы тырили многое из того немногого, что должно было достаться солдатам. И, я, сам по себе, простой человек, не понимал, такого момента. Вот ты намутил, наворовал. Всё, ты богат до конца жизни, дети, внуки обеспечены выше крыши. Зачем дальше воровать!? Понятно, что ты, в системе. И выйти из неё непросто. Но, если, ты не мелкая сошка, а маститый коррупционер, и можешь уйти уже в сторону. Но, всё равно продолжаешь мутить и воровать. Зачем!? Ей, Богу, точно, что сытый голодного не разумеет.
Поэтому, когда убрали помост из под ног приговоренных, и они начали хрипеть и биться в конвульсиях, я спокойно смотрел на это. Потому-что это было СПРАВЕДЛИВО.
Те кто с холодным расчётом забирают жизни людей, для получения от этого выгоды для себя, поправ все человеческие и божьи законы и нормы, заслуживает наказания, в данном случае… смерти. Забрал чужую жизнь, отдай свою. По крайней мере сейчас смотря на казнь, я был уверен в этом. И так же я знал, что сейчас начинал внушать, страх!!! Мощнейшее природное чувство человека. И это не было плохо. Страх, необходимый элемент для управления.
Я распорядился найти «Государя», но, без афиширования этого действа. Перечитать, освежить, найти ответы. Пусть лучше бояться, чем любят. Хотя те, кто стоял у меня за спиной, и подобные им, за исключением немногих, вряд ли меня будут любить, даже если я буду стелиться перед ними. Бисер перед свиньями. Поэтому пусть лучше боятся. С Макиавелли не сильно поспоришь по таким вопросам.
После казни, я вновь вернулся во дворец к другими делам. После обеда было итоговое совещание, от том, что успели наработать в эти дни рабочие группы. И вот, что они наработали.
Вероятней всего противник отложит общий штурм Севастополя, и вновь ударит по Керчи. Цель, ухудшить снабжение города-героя и армии, разгромить побережье Азовского моря, ну, и взять реванш за поражение. Может пройти по Дону вглубь земель. В связи с этим было решено усилить
Решение об усилении береговой артиллерии тяжелыми орудия даже не обсуждалось, тем более, что было сообщено, о том, что приведут к Керчи союзники… броненосцы. Это же касалось и Азовской флотилии, которая должна была в кратчайшие сроки перевооружена на артиллерию способную противостоять бронеутюгам противника. Это были 60-фунтовые пушки конструкции Н. А. Баумгарта образца 1855 года, с длиной канала 17,6 калибра, которые в режиме форс-мажора испытывали с марта по май. И уже лили на Александровском Олонецком и Луганском заводах. Так же выбор пал на пудовые бронзовые единороги. Для этих орудий, чтоб они могли бороться с броней делали стальные ядра, с юбками из меди, для лучшей обтюрации, с целью увеличения скорости. Так же создали особой состав пороха, тоже для роста скорости. Всё это давало шансы на пробитие брони. Обстрел фрагмента воссозданного борта броненосца с деревянной обшивкой и броневыми листами из железа толщиной 4 дюйма (102 мм), 8-мь дюймов (203 мм) подкладкой из дерева показал, что с полторы сотни саженей (320 метров) стальными ядрами с юбками при усиленном заряде, борт уверенно пробивается. Готовили союзничкам и неожиданности по артиллерийской и морской части. Керчь должна быть вновь удержана с суши и моря. Любой ценой.
Планировалось пополнить флотилию паровыми судами, которые строились на Аксайских верфях на Дону. Эти работы возглавил опытный кораблестроитель, 'Oкунев Михаил Михайлович, ещё в марте прибывший для этого из Астрахани. В его активе были научные работы «Опыт сочинения чертежей военным судам» (СПб. 1836 г.), «Краткое руководство теории кораблестроения» (1841).
С 1849 года работал старшим корабельным инженером в Николаевском порту по постройке транспортов «Прут», «Килия», «Арагва», «Ренни», парохода «Ординарец» и лоцмейстерского судна «Буг». В порту организовал железное кораблестроение, построил железный бот и собрал присланные из Англии баржу и землечерпательную машину.
В 1851–1853 годах работал на Сормовском заводе Волжского пароходства, где организовал железное и паровое судостроение. Построил восемь железных и четыре деревянных парохода для плавания по Волге. 27 марта 1853 года, по возвращении из командировки, зачислен в корпус корабельных инженеров Балтийского флота. 27 марта 1855 года произведён за отличие в подполковники.
И теперь подполковник Окунёв свои способности кораблестроителя и организатора работ проявлял на Дону. Его усилили инженерами и рабочими с Николаевского адмиралтейства, Сормова. Так, что Азовская флотилия должна была к часу «Х» получить паровые канлодки, и как мне очень хотелось прообраз миноносцев пока с шестовыми минами. В качестве двигателя для тех и других выступала «палочка выручалочка», паровая машина путиловских канлодок. На Сормово их выпуск уже освоили. По Волге, железной дороге, Дону они и доставлялись Окунёву. Ж\д Волга — Дон приобрела стратегическое значение для Крымской войны. И почему её нельзя было использовать в той войне? Мне это было не понятно. Сейчас это железная дорога набирала пропускную способность, кроме неё от Каховки строили на Перекоп конную ж\д, и от Арабатской крепости в Крыму тоже. Деревянные рельсы с полосами железа на них, ничего сложно. Тем более там сейчас рабочих рук добавилось. Пленные из под Керчи. И ландшафт для таких ж\д близок к идеалу, степь причем местами ровная как стол. Для перевозок в ход пошли местные верблюды. Эти зверюги могут в одно лицо тянуть до тонны груза, а в паре и все две. Это много больше, чем призванные на войну крестьянские лошадки. Пара верблюдов в Великую Отечественную войну ЗиС-3 от Волги до Германии дотянули. Памятник им даже есть.