Записки из чемоданаТайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти
Шрифт:
Мне было стыдно за выступления Завенягина, Ванникова и других. Ведь Берия их представлял к дважды Герою Социалистического Труда, а Ванникова трижды. Это называется обличение. Противно на таких людей смотреть, и эти люди сейчас перестроились и опять пойдут в гору.
Завенягин уже назначен министром среднего машиностроения. Я бы так не мог поступить, чего бы мне ни стоило. У меня в три раза было больше оснований рассказать, как Берия меня гонял во все трудные места, даже связанные с риском для здоровья, а иногда и <для> жизни, а Кобулова держал под рукой, и тот пузо отращивал, но мне казалось нескромным выставлять себя в таких случаях.
Выступил секретарь Киевского горкома Сердюк* с исторической речью и кричал: «Возле меня ходил Мешик (нарком МВД), он меня мог бы арестовать». Потом все смеялись в перерыв: «За что бы Мешик Сердюка мог арестовать? Никто не знает, в том числе и Сердюк». Конечно, такие выступления бестолковы [473] .
В
473
В своем эмоциональном выступлении на утреннем заседании Пленума ЦК КПСС 3 июля 1953 г. 1-й секретарь Львовского, бывший 1-й секретарь Киевского обкома КП(б)У Т. Сердюк, действительно, неоднократно повторял, что назначенец Берии, шеф МВД Украины Мешик мог без труда его арестовать. Особое оживление в зале вызнал пересказ Сердюком беседы с женой: «Я говорю жене со слезами — знаешь, что может случиться, могут меня арестовать… И вот она мнe звонит сегодня утром, я вчера не успел позвонить ей. И вот я расплакался. Она не знает, арестовали меня или нет…». (Лаврентий Берия. 1953. Документы. М.: Демократия, 1999. С. 120–121.).
Освобождение генералов
Подготовили вместе с Руденко записку в ЦК с предложением освободить из тюрьмы более 70 генералов, в том числе Телегина, бывшего члена Центральной ставки 1-го Белорусского фронта, Крюкова* — командира Кавказской бригады и других.
Предварительно я сходил в камеры к некоторым знакомым генералам и поговорил с ними. Когда я здоровался и подавал руку, то они не знали, как себя вести. Были удивлены, что генерал-полковник, Герой Советского Союза Серов подает руку заключенному. Заходил к Телегину, тот тоже смутился и не знал, как себя вести.
Через несколько дней наше предложение с Руденко в ЦК было принято об освобождении всех генералов, посаженных Абакумовым, Игнатьевым и Епишевым, и восстановили в воинских званиях [474] .
Я приказал начальнику тюрьмы проследить, чтобы одеты были нормально, а если нужно, то послать домой за одеждой, чтобы явились по-настоящему.
Через несколько дней позвонил Телегин и просил принять его. Я затребовал следственное дело на него и там увидел показания Телегина о том, что Жуков и Серов заговорщики против Сталина. Вот ведь какой подлец [475] .
474
13 июля 1953 г. Президиум ЦК КПСС распорядился выпустить на свободу 54 генералов Советской Армии, МВД и МГБ. 51 из них были полностью реабилитированы и восстановлены в наградах и званиях: в том числе и военачальники из окружения маршала Жукова — генерал-лейтенанты Константин Телегин и Владимир Крюков. Тогда же освободили и жену последнего — певицу Лидию Русланову. Тем же постановлением Президиума ЦК были реабилитированы и генералы МВД Бежанов, Сиднев и Клепов, павшие жертвами в войне Абакумова против Серова.
Уже после отставки Серов напишет в КПК, что в обшей сложности по их инициативе с генпрокурором Руденко «87 генералов были освобождены, а дела на них прекращены».
475
После ареста 24 января 1948 г. бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта и ГСОВГ генерал-лейтенант Константин Телегин вынужденно дал показания против Жукова. В частности, он подписал протокол с обвинениями маршала в подготовке заговора, масштабном мародерстве и вывозе из Германии ценностей, машин, мебели, драгоценностей и т. п. Относительно Серова арестованный показал, что тот полностью потворствовал Жукову и являлся его «человеком».
По пути посмотрел список изъятых у него вещей на 3 страницах, где были перечислены сотни метров шерсти, 12 аккордеонов, десятки наименований одежды, мехов, обуви и т. д. Я был удивлен: член центральной ставки фронта, партийный работник — и так наворовал. Мы в Германии получали по 10–12 тысяч марок в месяц, но столько накупить было невозможно [476] .
Когда пришел ко мне Телегин, я спросил, что он хочет. Он набрался духу и говорит: «Я прошу вернуть отобранные вещи». Я ему говорю, что сам решить не могу, так как велик список вещей. Могу вернуть лишь то, что в моей власти. Он начал настаивать вернуть все вещи.
476
Приговором Военной коллегии Верховного
Я ему говорю: «Ну, зачем тебе 12 аккордеонов?» Он отвечает: «У меня играет и сын, и дочь». Я отвечаю: «Ну, возьми 4 аккордеона». Телегин не хочет.
Далее спрашиваю: «Зачем тебе сотни метров материалов? Возьми 200 метров, и тебе хватит до конца жизни». Не соглашается. Тогда я ему сказал: «Обратись в ЦК партии, мне дадут согласие, и я верну».
В конце разговора я спросил: «А зачем ты нас с Г. К. Жуковым заговорщиками сделал? Какие у тебя были основания нас грязью мазать, ведь мы вместе воевали против фашистов, Родину защищали, а ты нас заговорщиками обозвал. Стыдно тебе!»
Он смутился и, засучив рукав, показывает мне пятнышко на руке. «Вот, видишь, — говорит, — это мне папиросой прижгли, чтобы я такие показания дал на вас с Жуковым».
Я ему на это сказал: «Какой же ты малодушный человек, да мне бы руку отрубили, я и то не сказал бы этого. Немного у тебя мужества, если ты от папиросы оклеветал ныне министра Вооруженных сил СССР маршала Жукова Г. К. и председатели КГБ генерал-полковника Серова, вместе с которым штурмовал Берлин» [477] .
477
Либо разговор с Телегиным был намного позже, либо автор путает: Серов стал Председателем КГБ в 1954 г., а Жуков министром в 1955 г.
Он покраснел, а я попрощался с ним, не подавая руки. Вот ведь какой трусливый и блудливый «политработник».
Через пару дней мне позвонил зав. Административным отделом ЦК Дедов* и говорит: «Ты что же, Иван Александрович, генералов освободил, а отобранные вещи не возвращаешь?» Я спрашиваю: «Кому?» — «Телегину», — отвечает Дедов. Я ему сказал: «Пришлю тебе опись изъятых у Телегина вещей, ты доложи в ЦК, и какие будут указания, я выполню». Прошло два дня, и вновь звонит Дедов. Он мне говорит: «Ты что, Иван Александрович, с ума сошел?» Я отвечаю, что чувствую себя нормально.
«Ты читал список изъятых вещей у Телегина?» — «Я не только читал, но принимал Телегина». — «Так я докладывал секретарям ЦК список изъятых вещей, так они мне сказали, что за это Телегина еще раз надо посадить, а не только возвращать ему вещи. Они возмущаются его поведением».
Я Дедову говорю: «Вот видишь, какие политработники бывают», и добавил о его показаниях о нас с Жуковым как заговорщиках. Дедов возмутился и говорит: «Ты бы написал об этом в ЦК». Я не стал писать в ЦК, а Г. К. <Жукову> в частном порядке об этом сказал, он мне на это ответил: «Ты, Иван Александрович, наверное, во время войны не раз наблюдал его подлое поведение».
Второй разговор у меня был с женой генерала Крюкова — Руслановой*, которая также просила вернуть вещи, но когда я проверил, то у Крюкова было, пожалуй, не меньше, чем у Телегина. Правда, Русланова никуда не обращалась, видимо, сообразила, что если узнают список изъятых у нее вещей, то неприятностей не оберешься [478] .
Приговор
Прошел процесс высшего трибунала по делу Берия. Председательствовал И. С. Конев. Вскрылась глубокая картина разврата и злоупотреблений Берия [479] .
478
Примерно те же преступления, что и Телегину, инкриминировали другому соратнику Жукова, генерал-лейтенанту Владимиру Крюкову и его жене, заслуженной артистке РСФСР Лидии Руслановой. В ходе обысков дома и на даче у супругов были изъяты 4 иномарки, 208 бриллиантов, 107 кг серебряных изделий, 132 картины музейной ценности (Шишкин, Репин, Серов, Суриков, Левитан, Айвазовский и т. п.), 35 старинных ковров, множество антикварных сервизов, 700 тыс. рублей наличными, скульптуры, меха, 312 пар модельной обуви, 87 костюмов и многое другое.
479
Дело Берии рассматривало Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР под председательством маршала И. Конева. 23 декабря 1953 г. Берия, а также бывшие руководящие работники НКВД-МГБ-МВД Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик, Влодзимирский были осуждены и приговорены к расстрелу. Приговор привели в исполнение в тот же день.