Записки из чемоданаТайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти
Шрифт:
Малиновский очень быстро приспособился и перестроился. У меня до сих пор в ушах звучит его тихий голос, когда он нам с Москаленко говорил: «какой я министр».
А тут обрёл себя, окружил подхалимами, завёл генерал-лейтенанта говорливого Блинова*, который своим друзьям сказал, что «только Серов и Москаленко не считаются со мной, все маршалы перед тем, как зайти к министру, спрашивают обстановку у меня».
Это мне рассказал Кирилл Семёнович Москаленко. Я ему на это сказал, что я подхалимничать не собираюсь ни перед кем, в том числе и перед министром. Он сказал, что также не будет…
Я удивляюсь, как самозваные генералы и маршалы, зайдя в приёмную, шёпотом разговаривают, ходят на цыпочках, идут к Блинову узнавать обстановку и настроение министра. Мне за них становится стыдно.
Мне сейчас вспомнилась вычитанная фраза: «Уж лучше стоя умереть, как умирают так деревья, чем преклоняться, лишь бы жить, своё влачить существование». Хорошие слова. Видимо, так и со мной будет.
Один
«Давай выпьем за тех, кто был человеком и остался таким, в частности, за тебя».
Я несколько удивился тосту, но затем Василий Иванович уточнил: «Вот ты знаешь нашего общего сослуживца по 1-му Белорусскому фронту В. И. Чуйкова, был человек. Как дали маршала, так перестал быть человеком и стал хамом.
Один только И. X. Баграмян не меняется, а остальные, к сожалению, все, как Чуйков, подлые стали» [706] .
Действительно, я начал к людям, точнее, к военным, присматриваться и, к сожалению, подметил эту грубую черту, когда после повышения на службе или в звании человек не чувствует матушки-земли и отрывается от неё. Это плохо! Так в нашем обществе не должно быть.
706
При Хрущеве высшее воинское звание «Маршал Советского Союза» было присвоено 9 раз; столько же, сколько за все годы войны.
Ну, это небольшое отступление. Не зря народная поговорка существует о том, что мысли человека видны на дне рюмки, т. е. когда выпьет, то из него всё выпирает, что накипело, и он не сдерживается, высказывает это.
«Все переделывать заново…»
…Ну, что мы могли услышать по работе на новом месте, если вся деятельность сводилась к «сообщениям из-за кордона», основанным на вырезках из газет Лондона, Парижа и Вашингтона, с той разницей, что газеты печатают эти сообщения публично, открыто, а наши военные атташе их шифруют, ставят гриф «совершенно секретно» и шлют в Москву, затрачивая громадные средства впустую.
Офицеры и генералы не чувствуют ответственности за дело. С них никто не спрашивает. Начальник ГРУ Шалин, больной человек, в неделю работал 2–3 дня, да к тому же и зрение у него было плохое.
Заместители, Мамсуров* и Рогов*, ни один не знали разведывательно-агентурной работы, и позиция их сводилась к инструктажу, как «разведчику оторваться от наружки». Почему-то в ГРУ у всех была эта болезнь. Вообще, представления о работе не превышали знаний периода 1936–1937 годов [707] .
707
Отношения с заместителями у Серова не сложились, особенно с генерал-полковником Александром Роговым, являвшимся доверенным лицом министра обороны Малиновского. (Они вместе воевали)/ Именно Рогова министр рассчитывал сделать начальником ГРУ, но назначение Серова спутало им все карты.
В одном из писем в КПК при ЦК КПСС после увольнения Серов так оценивал своего заместителя: «…т. Рогов пользовался особым покровительством министра т. Малиновского… он зачастую помимо меня бывал у министра и получал „личные“ указания, о которых я узнавал от него позже или совсем не знал».
1-е Управление ГРУ — это пустое место, где не знают людей, находившихся за кордоном, не изучали их [708] . И вот на это по существу почти пустое место пришлось сесть и начинать работу заново. Мы с М. С. <Малининым> об этих безобразиях рассказали Малиновскому и Соколовскому.
Я не буду говорить далее о том, сколько пришлось трудиться в течение примерно полутора лет, все переделывать заново. Была проведена большая, трудоемкая и полезная работа.
Потом мне не раз говорили товарищи из министерств и комитетов, куда мы направляли часть уже полученных образцов техники, которые стали добывать.
708
1-е управление ГРУ — стратегическая (нелегальная) разведка.
Да и Малиновский не раз сдержанно высказывал одобрение, но каждый раз ставил «задачу» добыть что-нибудь более трудное и сложное, словно я мог взять на складе и привезти в Москву [709] .
Правда, когда мне нужно было отметить отличившихся, вплоть до орденов, то он без возражений подписывал представления в ЦК. Ну, о Соколовском В. Д. и Захарове М. В. и говорить нечего. Они понимали меня с полуслова и ценили труд достойным образом.
В ходе работы пришлось кое-кому на хвост наступить, особенно тем, кто привык бездельничать годами, носить военную форму, распространять кулуарные разговоры и мечтать о следующем звании, вроде заместителя Мамсурова и других. Я
709
Речь о научно-технической разведке. Резидентуры ГРУ переправляли в СССР добытые на Западе образцы новейших изделий военного или двойного назначения, экономя тем самым миллионы и миллиарды для казны.
Нашелся и такой, как Большаков*, секретарь партбюро, который, науськиваемый Мироновым (который теперь пробрался с помощью друга Брежнева в ЦК КПСС, заведующий административным отделом), стал заниматься склоками. Большаков в прошлом работал военным атташе в Америке и женился на еврейке, сестра которой живет в США. Там за пьянство, разложение и антисоветские разговоры был снят и уволен из разведки без права поступления [710] .
Каким-то образом Мамсуров (его друг по пьянкам) перетянул обратно в эту организацию начальником НИИ. И вот этот склочник начал строчить кляузы на меня. Но, ввиду того, что кляузы ничем не обоснованы, то легко было с ними бороться, что я и делал. Но один раз я убедился, что этот провокатор имеет поддержку у Миронова и иже с ним, но я не обращал на это внимания и продолжал работать так, как мне подсказывала партийная совесть.
710
В заявлении секретаря парткома ГРУ генерал-майора И. Большакова от 8 января 1960 г., адресованном Хрущеву, Серов обвинялся в том, что не принимает участия в партийной жизни: не ходит на бюро парткома, оторвался от коллектива, блокирует деятельность парторганизации и, вообще, груб, нетактичен, поверхностен. В свою очередь, в объяснительной на имя Суслова («кремлевский аскет» по поручению Хрущева 30 марта проводил с ним беседу в присутствии министра обороны Малиновского и начальника Главпура Голикова), Серов опровергает эти факты. Он пишет, что за год выступал 15 раз на партсобраниях, делал там 8 докладов, а все планы месячной работы согласовывал с парткомом. Жалобу Большакова начальник ГРУ пытался объяснить его незнанием обстановки (он проработал секретарем парткома менее полугода), а также низким моральным обликом:
«Должен доложить, что тов. Большаков и ранее допускал поспешные, непродуманные действия. Так, работая по подготовке нелегала-женщины, женился на ней, бросив семью. Будучи военным атташе в США, не сумел организовать работу, создал склоку с сотрудниками, допускал пьянство и недостойное поведение, в связи с чем был через год отозван из разведки, отчислен и направлен в гражданский ВУЗ». (Петров Н. Первый председатель КГБ Иван Серов. М.: Материк, 2005. С. 319–325).
Заметим, что Иван Большаков — кстати, разведчик с многолетним стажем, возглавлявший в годы войны агентурное управление ГРУ, — действительно, был отозван в 1949 г. из США, где работал под прикрытием военного атташе, и удален из ГРУ. В военную разведку будет возвращен лишь в октябре 1958-го: сначала начальником НИИ № 17, а с 1959-го — секретарем парткома ГРУ. Вполне возможно, Серов был прав в своих предположениях и жалобы Большакова инспирировались его недругами из ЦК, в том числе Н. Мироновым. В мае 1963 г. после отставки Серова Большаков станет зам. начальника ГРУ по кадрам, получит генерал-лейтенанта.
Один раз вновь прибывший на мое место в КГБ молодой комсомолец Шелепин* мне позвонил и потребовал освободить занимаемую казенную дачу. Я ему спокойно разъяснил, что за мной ЦК и Совет Министров все сохранил, что ему об этом следовало бы знать. Я был удивлен, что молодой деятель начинает свою службу с дачи. Силен [711] .
Затем я дважды с ним встречался по работе. Один раз на президиуме, когда решился вопрос в мою пользу, то он, выйдя в коридор, вдруг ни с того ни с чего сказал: «Ты всё к власти, к власти рвешься?»
711
При переходе из КГБ в ГРУ решением Президиума ЦК КПСС от 3 декабря 1958 г. за Серовым было сохранено прежнее материальное содержание, а также занимаемая дача.
Я посмотрел на него и говорю: «Ты что, сдурел, что ли? Мне достаточно работы без того, чтобы об этом думать», — и пошел от него. Сам про себя подумал, что, видно, среди этих молодых сопляков против меня ведется какая-то работа, видимо, наговаривают и т. д.
Несостоявшееся объединение разведок
Под новый 1959 год я попросился на прием к Хрущеву, так как у меня был служебный вопрос. Он принял, я изложил вопросы, которые он одобрил и сказал мне, чтобы я все это написал в ЦК. Я так и сделал [712] .
712
Описка. Аудиенция Серова у Хрущева состоялась 31 декабря 1959 г. («Источник». 2003. Вып. 4. С. 67).