Записки из Города Призраков
Шрифт:
– Голоса. Спор.
– О чем? Ты помнишь, что они говорили?
На лице Штерна боль, борьба. Он силится остаться здесь, просто остаться со мной, тогда как нигде тянет его обратно во тьму. Он обхватывает себя руками, продолжает дрожать всем телом.
– Что происходит? Ты в порядке? – Я в ужасе, что он исчезнет до того, как удастся найти отгадку. – Пожалуйста. Пожалуйста, попытайся остаться.
– Я пытаюсь, Лив. Это трудно… – Дышит он с трудом. – Все как в тумане. Я… мне даже трудно
Я прикусываю губу, думаю. С минуту мы сидим молча.
– Город призраков, – объявляю я. Вскакиваю. В животе разгорается жар. – Может, есть какие-то документы о том, что происходило той ночью. Записи о том, что люди работали. Или о взломе. О чем-то таком, что произошло и случайно зацепило тебя. Хотя… – Я задумываюсь, отбрасываю волосы с глаз. – Если речь о полицейских донесениях, я, пожалуй, и так все знаю. Отец говорил мне… – Несмотря на кондиционированный воздух, мой лоб блестит от пота. – Город призраков, – повторяю я, уже в полной уверенности, что именно там все и произошло. – Мы должны ехать туда. Сейчас.
Штерну удается кивнуть.
Я надеюсь, он останется достаточно долго и доедет туда со мной. Бегаю по комнате в поисках ключа от Города призраков, который дал мне папа на прошлой неделе. Роюсь в карманах каждых шортов, ветровки, ощупываю ковер. Наконец подхожу к Штерну, который ходит взад-вперед, только не по ковру, а над ним.
– Дерьмо.
– Что? – Он перестает ходить, одна кудряшка нависает над глазом. – Что не так?
– Ключа нет. Куда-то подевался.
– Ты уверена? – Он дергает манжеты. – Так где-нибудь есть еще один.
– Да… должен быть. Папа все делает в четырех экземплярах. Но прячет их. Он такой странный. Наверное, приходил сюда в мое отсутствие и забрал ключ, который давал мне. Возможно, тревожился, что я воспользуюсь им по своему усмотрению.
– И ты бы воспользовалась, – указывает Штерн, сухо улыбается. Он едва сохраняет цельность, отдельные его части вдруг становятся прозрачными, чтобы тут же вернуться в прежнее состояние. Он непрерывно ходит, сгибает и разгибает пальцы. – Не можешь ты зайти к нему?
Если он что-то решил, остановить его невозможно. По этой причине, вероятно, он продолжает приходить ко мне, не сдается, не идет туда, где ему положено быть. По этой причине, вероятно, он был любимым учеником мамы. Никогда раньше ей не приходилось сталкиваться с таким напором и целеустремленностью.
Я качаю головой.
– Он начнет задавать слишком много вопросов. С тех пор, как я вылетела из художественной школы. Он думает, что мои намерения преступны. Если я попрошу у него ключи, он будет следить за каждым моим шагом.
Штерн все ходит.
– Ты можешь позвонить кому-то еще?
Я задумываюсь. Желудок словно наливается свинцом.
Остин.
Глава 22
Я беру
Я отправляю ответ: «Говорить еще не готова. Скоро. Но ты можешь оказать мне услугу?»
«Хорошо, – тут же отвечает он. – Что угодно».
Я отворачиваюсь от Штерна, не хочу, чтобы он видел текст моей следующей эсэмэски: «Оставь для меня открытой дверь вестибюля Города призраков. Думаю, я на обратном пути где-то потеряла мой бюстгальтер».
Я смотрю на экран мобильника, стоя спиной к Штерну. Остин вновь отвечает практически мгновенно: «Конечно. Нет проблем».
Желудок трепыхается. Я поворачиваюсь. Штерн смотрит на меня.
– Ну? – спрашивает он.
– Можно ехать.
– Кому ты отсылала эсэмэски?
– Остину Морсу, – отвечаю я. Он пронзает меня взглядом, и я отворачиваюсь, чувствуя себя вываленной в грязи, виноватой.
Захожу в большой стенной шкаф, меняю обрезанные шорты и футболку на мягкое хлопчатобумажное черное платье, надеваю туфли без каблука на резиновой подошве.
– Ты думаешь, это хорошая идея?
Я поворачиваюсь к нему.
– Если ты не можешь усилием воли протащить меня сквозь стену, тогда других вариантов у нас нет. – Я бросаю в сумочку мобильник, набираю полную грудь воздуха. – Мы докопаемся до истины, Лукас.
Он грустно улыбается. Я уже много лет не называла его по имени. Никто не называл, за исключением родителей. Но каким-то образом истинное имя возвращает его в реальность. И на мгновение мы оба становимся теми, кем были всегда – Оливией и Лукасом. Он – мой Лукас. Я – его Оливия. Мы застываем, глядя друг на друга.
Затем жужжит мой мобильник, и чары рушатся. Я читаю эсэмэску Остина: «Открыта». Такую короткую.
Подхожу к Штерну, пытаюсь прикоснуться губами к его холодной щеке. Не получается. Воздух идет рябью, не позволяя перекинуть мостик от живой к мертвому. Не могу я прикоснуться к нему, но, может, оно и к лучшему.
Он идет к входной двери, мы бесшумно выскальзываем из дома, закрываем дверь за собой.
Я запрыгиваю на велосипед, Штерн устраивается позади меня.
По пути он дрожит, прижимаясь к моей спине. Но для меня его затянувшееся присутствие сродни чуду. Раз он здесь – не все потеряно, шансы вызволить маму из тюрьмы еще есть.
Четыре дня. Как же хочется, чтобы она оказалась на свободе уже сейчас, могла гулять под этими деревьями с толстыми стволами, глубоко пустившими корни в землю. Ветерок обдает меня густым ароматом плюмерии.