Записки из страны Нигде
Шрифт:
Тот мир, в котором они замкнуты и из которого им не вырваться, - это фактически ад: умирающий городок где-то посреди штата Кентукки, где нечем заняться, кроме как торговлей марихуаной. Тут можно только бесконечно играть в разбойников и полицейских.
В финале шестого сезона эти трое как будто разорвали круг и сумели расстаться и даже уехать из родного городка… но нет: они продолжают держать связь, они вечно будут объединены общим прошлым, общей школой, общим детством.
«Бесцветный Цукру Тадзаки» - также о тридцатилетнем человеке, за которым тянется «шлейф» давней истории с одноклассниками.
Пока вдруг они все не перестали с ним разговаривать.
Цкуру не понял, что произошло. Ему никто ничего не объяснил. Он хотел умереть, но не умер. Просто пришел в себя через несколько лет и начал, как мог, худо-бедно жить дальше. И наконец в его жизни появилась женщина, которой он открылся, - и женщина эта дала ему важное задание: встретиться с одноклассниками и выяснить, лицом к лицу, - что произошло тогда, в ранней юности.
…Вообще, зная манеру японских писателей очертить проблему, нарисовать картинку и бросить читателя на произвол судьбы (чем славен, например, Нацумэ Сосэки), я заранее напряглась: не дай Бог автор сейчас напустит туману и отправится считать овец! Но нет, спасибо, уважаемый Харуки Мураками, любимый писатель, не сделали нам такой пакости и сразу ошеломили прямым и искренним ответом первого же из спрошенных одноклассников.
Чувак прямым текстом объяснил – почему компания перестала разговаривать с Цкуру. Да только того, в чем его обвиняли, наш герой не делал. И он продолжил расследование, встретившись со всеми из старой компании.
В книге очень достоверно, интересно и тепло описаны встречи взрослых одноклассников. Действительно – незнакомцы. По-своему каждый интересен и хорош. И каждый видел их детскую дружбу в совершенно другом свете, нежели Цкуру. Например, он считал себя «лишним», а они считали, что это он их всех объединял, был самым необходимым в их квинтете. Вот это да! Он же «бесцветный»… Но это также означало, с другой стороны, что он впитывал в себя все «цвета».
Загадка того давнего бойкота разрешилась очень быстро и внезапно оказалась менее важной, нежели обновленное знакомство с самыми важными людьми ушедшего детства.
Книга Мураками – глубокая и мудрая. По стилю, образам, персонажам она как будто бы примыкает, скорее, к «Норвежскому лесу». И даже заканчивается так же: разобравшись в себе, герой ждет телефонного звонка от героини.
В обоих случаях мы не знаем – позвонит она или нет, снимет трубку или нет, и что она скажет. Но это уже не имеет значения.
Цкуру Тадзаки встретился со своим детством лицом к лицу и стал цельным. Теперь что бы с ним ни случилось – он уже «весь», «целиком», он «собрался» по кусочкам.
Иногда одноклассники обладают большой властью над душой человека - вот о чем книга. Если в «Правосудии» отношения одноклассников – это круг ада, из которого не выйти, то в «Цкуру Тадзаки» круг разрывается, и, что гораздо важнее, не разгадкой тайны, а построением новых отношений, отношений взрослых, состоявшихся людей.
00:00 / 13.08.2017
Иногда нам случается отложить книгу давно любимого писателя со словами: «что-то он стал повторяться, пишет и пишет, и все одно и то же...»
Мне кажется, вопрос повторяемости в творчестве – один из самых заметных и в то же время один из наименее объяснимых.
Естественная для нормального человека потребность зависать на одних и тех же вопросах, возвращаться к одной и той же теме на протяжении многих лет, эксплуатируется издательствами, которые требуют от автора узнаваемости.
Причем иногда настаивают на похожести на кого-то другого («Нам бы что-нибудь вроде русского Гарри Поттера»), а иногда – на себя самого («Напиши продолжение «Меча и Радуги» или что-то в этом роде!»). Причем если поддаться и начать лепить одно и то же, то в конце концов тебя отбросят со словами: «Надоел!»
Что же заставляет человека из года в год, из романа в роман разрабатывать один и тот же образ, одну и ту же тему? Читатель – он существо капризное, иному именно одно и то же подавай, только разными словами, а другой начинает морщиться и ворчать «сколько можно – надоели эти сентиментальные наемные убийцы».
А попробуй выйти за рамки, для тебя же кем-то установленные – читательскими ли ожиданиями, издательскими ли требованиями «создать цикл», «продолжить тему», «написать приквел/сиквел», - и буквально обрушится волна негодования: где же наш любимый, давно знакомый, слегка поднадоевший, но безопасный автор?
Кричат читатели и критики, негодует общественность.
Я сама страшно злилась на Джоан Роулинг за ее физиологично-скучный новый роман. Некоторые воспринимают так: мол, писательница создавала милую детскую сказочку про мальчика-волшебника, а теперь написала жесткую взрослую вещь.
Но если приглядеться, то станет заметно, что сказочка – начиная с третьего-четвертого тома, - не такая уж милая, а под конец и вовсе становится жесткой. Новый «взрослый» роман Роулинг, в сущности, продолжает тему, начатую в «Гарри Поттере» - тему подлости, свойственной большей части человечества, тему гнусности жизни-здесь (а что поделаешь? деваться-то куда?). Горечь, владеющая автором, выливается в море физиологизмов (ее герои, кажется, на стул сесть не могут, чтобы не вспомнить о своем анусе, простите).
Я же бранила ее – я же скажу теперь вот что: она имеет полное право плюнуть своему тираничному «верному читателю» в лицо и попытаться «сказать новое слово». Удачное или неудачное – другое дело, тут читатель тоже вправе плюнуть в писателя, вопрос, как говорится, обоюдный. И каждый в своем праве.
Об авторе – как и о любом другом живом человеке – нельзя выносить суждения, пока он жив и продолжает работать, создавать новое. Конечно, если человек двадцать лет кряду пишет одно и то же, трудно поверить в его возможное преображение, но – откуда нам знать?